ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯiph.kz/doc/ru/812.pdf · 2018-10-10 · шестидесятники в сотворчестве или в полемике со своими

ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ, ПОЛИТОЛОГИИ И РЕЛИГИОВЕДЕНИЯКОМИТЕТА НАУКИ

МИНИСТЕРСТВА ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИРЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

Г. С. БАТИЩЕВ

ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Алматы2015

УДК 1ББК 87Б 28

Рекомендовано к печати Учёным советомИнститута философии, политологии и религиоведения КН МОН РК

Под общей редакциейЗ. К. Шаукеновой, члена-корреспондента НАН РК,

доктора социологических наук, профессора

Б 28 Батищев Г. С.Избранные произведения /Под общ. ред. З. К. Шаукеновой. – Ал-

маты: Институт философии, политологии и религиоведения КН МОН РК, 2015. – 880 с.

ISBN – 978-601-304-055-4

Книга содержит некоторые мировоззренчески и методологически зна-чимые произведения одного из наиболее значительных философов-шести-десятников – Генриха Степановича Батищева (1932–1990), оказавшего, наря-ду с Э. В. Ильенковым, заметное влияние на формирование казахстанской философской школы и неоднократно публиковавшегося в казахстанских изданиях. В неё вошли не утратившие своей значимости работы, посвящён-ные проблемам диалектики, человеческой сущности, логики творчества.

Книга подготовлена главным научным сотрудником Института фило-софии, политологии и религиоведения КН МОН РК, профессором А. А. Хамидовым – другом и продолжателем идей Г. С. Батищева.

Знакомство с этими текстами будет способствовать формированию у читателя полноценного диалектически и гуманистически ориентированно-го мировоззрения.

УДК 1ББК 87

На обложке размещена репродукция картины Микалоюса Константи-наса Чюрлёниса «Соната звёзд. Аллегро»

ISBN – 978-601-304-055-4 © Институт философии, политологии и религиоведения КН МОН РК © Батищев Г. С., 2015 © Хамидов А. А. составление, предисловие, примечания, 2015

СОДЕРЖАНИЕ

Философская одиссея Г. С. Батищева (А. А. Хамидов) 6Вступительное слово на защите докторской диссертации 45Противоречие как категория диалектической логики 53[Ответы на вопросы Оргкомитета] 187Деятельностная сущность человека как философский принцип

1. Диалектика деятельности2. Человек и его отчуждение3. Гуманистическая революционность

191197235265

Активность? Не чересчур активная попытка побеседовать с читателем 276Диалектика без альтернативы: субстанциализм или анти-субстанциализм 320Проблема всеобщего и её культурно-исторический смысл 330Категория противоречия и её мировоззренческая функция 351Почему антиномия разлучается с истиной 365Культура, природа и псевдоприродные феномены в историческом процессе

378

Тезисы не к Фейербаху 400Диалектика как логика мировоззрения целостно развитого человека, как логика его творческого отношения к миру и к самому себе: перспективы 426Диалектика и смысл творчества (к критике антропоцентризма) 435Самопознание человека как культуро-созидательного существа: три уровня сложности задач 453Деятельность и ценности. Критика «деятельностного» подхода и теории интериоризации 475Диалектика перед лицом глобально-экологической ситуации 481Особенности культуры глубинного общения 505Верность призванию: в со-творчестве наследуем и в наследовании со-творим 539

Три типа педагогики 546Философское наследие С. Л. Рубинштейна и проблематика креативности

554

Корни и плоды. Ультиматные уроки из глобально экологической ситуации 594Неисчерпанные возможности и границы применимости категории деятельности 608Деятельностный подход в плену субстанциализма 617Не деянием одним жив человек 622Диалогизм или полифонизм? (Антитетика в идейном наследии М. М. Бахтина) 631Познание, деятельность, общение 656

1. Является ли субъект-объектное отношение достаточным началом для познания? Не искажает ли антропоцентризм это отношение? 657

2. Предметные истоки междусубъектных отношений и историческая драматизация 665

3. Взаимопорождение и взаимопроникновение человеческого познания и общения 668Познание и творчество 674

1. Насущность креативности 6742. От творчества в развитии к творчеству в

совершенствовании677

3. Подводимы ли познание и творчество под категорию деятельности? Запороговое как виртуальное 679

4. От креативно значимого факта к креативной задаче. Критика метода восхождения 686

5. Общение и креативное отношение как противоположное познавательному 692

6. Особенность креативной задачи в отличие от познавательной

696

7. Три смысловых поля 703Человечность или антропоцентризм? Антитеза между ценно-стной посвящённостью и гордым самодовлением 708Мировоззренческие предпосылки и смысл проблематики отчуждения 725Философия как работа человека над самим собой 734

Философская одиссея Г. С. Батищева (А. А. Хамидов) 5

Диалектический характер творческого отношения человека к миру. [Докторская диссертация] 740

1. [Введение] 7402. Основное содержание работы 756

Приложение. Г. С. Батищев. Письма А. А. Хамидову 791Примечания 823Қазақстан Республикасы Білім және ғылым министрлігі Ғылым комитетінің Философия, саясаттану және дінтану институты туралы мәлімет..........................................№............................... 875Информация об Институте философии, политологии и религиоведения Комитета науки Министерства образования и науки Республики Казахстан...................................................................... 877Information about the Institute for Philosophy, Political Science and Religion Studies of Committee Science of the Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan.................................. 879

Г. С. Батищев. Избранные произведения6

ФИЛОСОФСКАЯ ОДИССЕЯ Г. С. БАТИЩЕВА

Генрих Степанович Батищев является одним из наиболее яр-ких философов советского времени. А по нашему убеждению, од-ним из самых выдающихся и глубоко ответственных философов ХХ столетия. Он относится к поколению так называемых шести-десятников – плеяды талантливых творческих личностей, которая сформировалась на волне событий, последовавших сразу после ХХ съезда КПСС, одним из достижений которого было то, что получило название разоблачения культа личности И. В. Сталина. Свои шестидесятники появились во всех областях культуры – в поэзии и прозе, в живописи и скульптуре, в театре и кинемато-графе. Появились они и в области философии. Кроме Г. С. Бати-щева, это прежде всего (в алфавитном порядке) Ю. М. Бородай, П. П. Гайденко, Т. П. Григорьева, О. Г. Дробницкий, М. А. Киссель, М. С. Козлова, В. А. Лекторский, М. К. Мамардашвили, Н. В. Мо-трошилова, Л. К. Науменко, Е. П. Никитин, А. П. Огурцов, В. А. Смирнов, Э. Ю. Соловьёв, М. Т. Степанянц, В. С. Стёпин, Г. М. Тавризян, Н. Н. Трубников, В. С. Швырёв и многие другие (всех и не перечислить). У них, конечно, были предшествен-ники – Э. В. Ильенков, А. А. Зиновьев, П. В. Копнин, М. М. Розенталь, А. С. Арсеньев, В. С. Библер и другие. Но их тоже можно относить к шестидесятникам, так как их собственный та-лант раскрылся в полную силу именно в шестидесятые годы.

Философы-шестидесятники в своём большинстве не просто продолжили то, на что их ориентировали старшие коллеги, но расширили спектр философских поисков. Одни продолжили дело учителей и одни стали разрабатывать теорию диалектики, другие стали заниматься проблемой человека, третьи ушли в фор-мальную и математическую логику, четвертые стали заниматься теми уровнями и аспектами теории познания, которые не затра-гивались теорией диалектики, пятые занялись исследованием (по непременной терминологии того времени, «критикой») совре-менных немарксистских («буржуазных», по официальной терми-


нологии того времени) направлений философии, и так далее. И везде, в каждой из областей шестидесятники раздвигали горизон-ты философской тематики и проблематики, обнажали до того не исследованные проблемные пласты. Можно сказать, что именно шестидесятники в сотворчестве или в полемике со своими учите-лями создали основной каркас того позитивного, что осталось и ещё надолго сохранится от философии советского периода.

Им было нелегко. В философии, с одной стороны, был непо-чатый край работы, а с другой – «пограничные столбы» и «колю-чая проволока» непререкаемых догм Государственной филосо-фии, которая, к тому же, к этому времени ещё не вышла из гетто «Краткого курса истории ВКП(б)», в который вошла сразу же ка-нонизированная работа Сталина «О диалектическом и историче-ском материализме». Следует специально отметить (или, может быть, напомнить), что хотя «хрущёвская оттепель» длилась край-не недолго (после того как в августе 1968 г. в Чехословакию были введены войска стран Варшавского Договора, резко наступила «брежневская зима»), шестидесятники успели много сделать. А именно: они обозначили проблемные поля и задали планку фи-лософской работы, на которую вынуждены были равняться даже ярые противники всего того, чтó они делали. Это и обеспечивало выживание подлинной философии в условиях брежневско-ан-дроповско-черненковского режима. И, несмотря на идеологиче-ский прессинг, работа продолжалась.

Каждый из философов-шестидесятников был яркой индиви-дуальностью и личностью. Таким был и Г. С. Батищев. Он отно-сится к числу тех редких мыслителей, которые находились в по-стоянном искании. Достигнув определённых рубежей, на любом из которых многие могли бы успокоиться, он устремлялся даль-ше, к новому рубежу и, достигнув его, стремился его преодолеть. Он различал философию как деятельность исследования и фило-софию как духовное искание. В том случае, когда работа в фило-софии сведена к исследованию, человек-философ имеет и сохра-няет определённую дистанцию по отношению к предмету своего исследования и ставимых и решаемых в связи с ним задач и про-блем. Исследовательская деятельность по самомý своему понятию предмето-центрична. Человек-философ в процессе философского исследования и решания возникающих в нём задач и проблем сам может при этом оставаться относительно неизменным. У него, конечно, изменяется профессиональная культура, могут меняться


взгляды на что-то, но эти изменения не затрагивают бытийствен-ные, экзистенциальные его регистры. Он, говоря словами самогó же Г. С. Батищева, «преимущественно занят в рабочее время по-шивом понятийных одежд для других – сообразно требованиям спроса или заказа, но сам он способен быть весьма далеко в сторо-не от них: они внешни ему, и он не живёт ими»1.

В том же случае, когда работа в философии является для фи-лософа исканием, она есть не только работа с проблемами, инду-цированными предметным полем исследования, но есть одновре-менно – и даже прежде всего – работа философа над самим собой, над своим душевно-духовным миром, решание проблем, связанных с собственным мировоззренчески-мироотношенческим самоопре-делением и духовным самообретением2. Такая работа не может не захватывать всего человека во всей его целостности. Здесь фило-софия как всего лишь «любовь к Мудрости» (φιλο-σοφία) прибли-жается и почти совпадает с действительной Мудростью (σοφία). Мудрость же есть гармония образа мысли и образа жизни на на-чалах Истины, Добра, Красоты. В этой связи философия-искание есть не просто любовь, влечение, но действенно претворяемый Путь к Мудрости.

Для философии-искания совершенно не обязательна фикса-ция результатов работы философа в виде специальных текстов. И потому не случайно Сократа, не написавшего ни одного трак-тата, «можно, – по словам К. Маркса, – назвать олицетворением философии…»3 Для философии-исследования же опредмечива-ние результатов исследования в произведениях, текстах непремен-но. Разумеется, искание тоже может получать произведенческую форму выражения. Стало быть, дело не в самих по себе произ-ведениях. Дело в приоритетах. Нужно различать – по крайней мере для самогó философа – уровни работы: первичный уровень работы над собой и вторичный уровень решания внешне-пред-метных проблем. И если оба эти уровня присутствуют в работе

1 Батищев Г. С. Диалектика как логика мировоззрения целостно развитого человека // Материалистическая диалектика как логика. Алма-Ата: Наука КазССР, 1979. С. 117.2 См.: Батищев Г. С. Философия как работа человека над самим собой //Фило-софское сознание: драматизм обновления. М.: Политиздат, 1991. С. 151.3 Маркс К. Передовица в № 179 «Kölnische Zeitung» //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. [В 50-ти т.] Т. 1. М.: Политиздат, 1955. С. 99.


философа, то они присутствуют и в его произведениях. Философ-искатель отличается от философа-исследователя ещё и тем, что его собственные личностные бытийственные уровни более тесно взаимоувязаны и взаимообусловлены, чем у последнего. Поэтому для него искание себя, себя-выработка осуществляется отнюдь не только в границах философской работы, но также на до- и над-философских уровнях. С Г. С. Батищевым именно так и обстояло. И чем дальше он продвигался по своемý жизненному Пути, тем более явственно на собственно философской работе сказывалось влияние над-философского, душевно-духовного уровня.

Бросим теперь беглый взгляд на философию ХХ столетия. Много ли мы найдём философов, для которых философия была прежде всего исканием, а не просто профессиональным исследо-ванием? Вряд ли. А Генрих Степанович Батищев именно таким и был. (В скобках отметим, что философия как исследование не есть самая низшая форма философии. Но здесь не место уделять этому внимание1). Его работа в философии была постоянным трансцендированием. Но это было трансцендирование отнюдь не в пределах только одной, избранной раз навсегда мировоззрен-ческой парадигмы. Так обстоит у большинства, даже у великих, философов. Взять хотя бы Г. В. Ф. Гегеля или Э. Гуссерля, М. М. Бахтина или Э. В. Ильенкова… Изменения и развитие у них про-исходят, но выхода за пределы однажды принятого масштаба – нет. Г. С. Батищев трансцендировал не только малые, но и большие, т. е. мировоззренческие, парадигмы. Но преодолевал он их и оставлял позади не раньше, чем понимал их границы и ограниченность. Ведь будучи в первую очередь не исследователем, а искателем, он «отдавался полностью тому, чтó на том или ином этапе жиз-ни ему представлялось истиной»2. Он не просто ориентировался на принятую парадигму, но проживал её всем своим сущест вом. Кризис принятой парадигмы был для него в этой связи отнюдь не только гносеологически-методологическим и даже не только мировоззренческим, но также и мироотношенческим, бытийствен-ным, экзистенциальным кризисом. Поэтому такой кризис всякий раз являлся для него личностной жизненной драмой.

1 См. об этом: Хамидов А. А. Homo philosophicus per se //Пути философского знания на рубеже веков. Алматы: ТОО «Фирма Киiк», 2000. С. 64 – 67.2 Шердаков В. Н. Г. С. Батищев: в поиске истины пути и жизни //Батищев Г. С. Введение в диалектику творчества. СПб.: РХГИ, 1997. С. 449.


Многие философы на определённом этапе своего творче-ства иногда дают себе отчёт о том пути, который они прошли. Дал себе такой отчёт и Г. С. Батищев. Сам он так говорил о сво-ём Пути: «Мои искания и проблемы для меня, и правда, явились мучительно пережитой драмой, ибо я действительно пережил и выстрадал как субстанциализм, так и анти-субстанциализм. Для меня явилось не отвлечённой, а всежизненной, судьбической проблемой, что в логике субстанциализма (всякого!) онтологи-ческая междусубъектность, а вследствие этого и онтологическая субъектность каждого подвергается снижению и разрушению, дезонтологизации и обращению в эфемерную фикцию или слу-жебную функцию. Не было возможности честно избежать ущер-ба между-субъектности, её “снятия” ради честного утверждения субъект-объектного отношения. Для меня явилось не меньшей судьбической проблемой также и то, что в логике анти-субстан-циализма (опять же всякого!), наоборот, многое из того, что надо мужественно встретить не просто на объектно-вещном уровне, но и на произведенческом, на аксиологическом – сугубо предметно, объективно-эпически, увы, подвергается ущербному псевдопри-ятию, снижению, тоже “снятию”. Не было возможности честно избежать развенчания тех объективных смыслов, которые дóлжно чтить, утверждая честно и последовательно суверенность субъек-та-человека через “снятие“ всего остального. Обе концептуальные позиции-тенденции были пережиты и изжиты как две формы гео- и антропоцентризма. Выход был: путем снятия самóй логи-ки снятия – к логике глубинного общения, междусубъектной со-причастности, полифонирования»1. На деле же его действитель-ный путь в философии не вполне соответствовал изображённой им триаде, подчиняющейся ритму отрицания отрицания2.

В философской эволюции Ф. В. Й. Шеллинга тоже выделя-ют три первых из четырёх периодов как соотносящиеся по логике отрицания отрицания: 1) философия природы, 2) трансценден-

1 Батищев Г. С. Не деянием одним жив человек //Деятельность: теории, ме-тодология, проблемы. М.: Политиздат, 1990. С. 328 – 329. В эксплицитной форме всё это изложено в: Батищев Г. С. Вступительное слово на защите докторской диссертации //Мир человека. [Алматы]. 2002. № 2.2 См. об этом: Хамидов А. А. Путь открытий как открытие пути: философ-ские искания Г. С. Батищева //Генрих Степанович Батищев. М.: РОССПЭН, 2009.


тальная философия, 3) философия тождества. Однако переход от одной ступени к другой, а от неё к третьей не совершался потому, что философ выработал проблематику первой ступени и понял её ограниченность, что повлекло необходимость переходить к дру-гой ступени. И также-де обстояло и со второй ступенью. Нет. Это был продуманный план перехода. Об этом писал и сам Шеллинг: «После того как в течение многих лет я делал попытки изложить одну и ту же философию, которую знаю как истинную, с двух со-вершенно разных сторон – как натурфилософию и как трансцен-дентальную философию, сейчас я вижу себя вынужденным ны-нешним положением дел в науке, раньше чем я сам этого бы хотел, изложить публично саму ту систему, которая лежала в основании этих моих изложений, и познакомить всех тех, кто интересуется данным предметом, с тем, чем до сих пор я обладал в одиночестве и чем делился, может быть, только с очень немногими»1.

Шеллинг, таким образом, с сáмого начала промыслил заду-манное целое, но дискурсивно и эксплицитно он мог, по его убеж-дению, изложить это целое лишь поэтапно. С Г. С. Батищевым обстояло не так. Он стремился к философской истине и, переходя от позиции субстанциализма, на которой он и в сáмом деле стоял первоначально, к новой позиции (которую он неточно именовал позицией анти-субстанциализма), он стремился двигаться ко всё той же Истине, но вскоре понял, что это – не тот путь. И сменил обе проработанные позиции.

Повторим: процесс перехода от одних рубежей к другим для Г. С. Батищева не сводился к простой замене одних философско-мировоззренческих парадигм другими; он фактически был для него многоуровневым кризисом, затрагивавшим как высшие ми-ровоззренческие и аксиологические измерения его духа, так и глубинные душевные регистры. Ведь он не просто руководство-вался принятой парадигмой, но жил ею. Он входил в неё всем сво-им существом и честно проживал её в её принципиальных мо-ментах. Он обладал тем типом мышления, которое М. М. Бахтин

1 Шеллинг Ф. В. Й. Изложение моей системы философии. СПб.: Наука, 2014. С. 25. «Ведь, – добавляет он, – та система, которая здесь впервые выступает полностью в своей собственной форме, – это та же самая система, которая всегда предносилась моему взору при самых различных её изложениях и на которую я неизменно ориентировался как в трансцендентальной философии, так и в натурфилософии» (Там же. С. 26).


называл участным мышлением1. Это – мышление-поступок, осу-ществляемый личностью «из себя, со своего единственного места» в каждое здесь-и-теперь. Напомним: согласно Бахтину, «жить из себя не значит жить для себя, а значит быть из себя ответственно участным, утверждать своё нудительное действительное не-алиби в бытии»2. Именно такой была философская и по большей части вне-философская жизнь Г. С. Батищева.

Прежде чем перейти к характеристике того пути, который прошёл Г. С. Батищев, кратко коснёмся его общего жизненного пути. Он родился 21 мая 1932 года в г. Казани. Его отец, Степан Петрович Батищев, был профессиональным философом. С 1943 г. он с родителями переезжает в Москву, где его отец получает ответственный пост в Отделе агитации и пропаганды ЦК ВКП(б). Мальчик Генрих поступает в 4-й класс Московской средней шко-лы № 59, которую он оканчивает в 1950 г. с серебряной медалью. Его одноклассником (с четвёртого класса) и другом на всю жизнь стал В. А. Лекторский.

В 1948 г. С. П. Батищев по личному указанию И. В. Сталина подвергается критике по партийной линии за публикацию им в 1946 г. в журнале «Большевик» статьи о Г. В. Плеханове, недоста-точно критичной, по мнению «корифея всех наук». С. П. Батищев был уволен из аппарата ЦК ВКП(б).

В библиотеке отца было много добротной философской ли-тературы, которую он очень рано начал штудировать. «У Генриха, – отмечает В. А. Лекторский, – не было никаких сомнений относи-тельно того, куда поступать после окончания школы – только на философский факультет!»3 Они с Лекторским подали заявления на Философский факультет МГУ, однако его заявление не приня-ли из-за отца. В том же году он поступает в Московский государ-ственный экономический институт и лишь через год – на фило-софский. В 1956 г. он оканчивает факультет и до середины 1958 г. работает в философской редакции издательства «Прогресс». Осе-нью 1958 г. он поступает в аспирантуру по кафедре философии

1 См.: Бахтин М. М. //Он же. Собрание сочинений. В 7-ми т. Т. 1. М.: Русские словари; Языки славянской культуры, 2003. С.С. 12, 15, 21, 42, 46.2 Там же. С. 46.3 О прошлом и настоящем. Беседа Л. Н. Митрохина с В. А. Лекторским //Как это было. Воспоминания и размышления. М.: РОССПЭН, 2010. С. 208.


Московского института народного хозяйства им. Г. В. Плеханова, а в 1962 г. защищает кандидатскую диссертацию на тему «Кате-гория диалектического противоречия в познании» (его научным руководителем был Б. Э. Быховский). В этом же году он был при-нят на должность младшего научного сотрудника в Сектор диа-лектического материализма Института философии АН СССР, в котором уже работал его друг, а затем (с 1969 г.) и заведующий этим Сектором В. А. Лекторский. В этом Секторе Г. С. Батищев проработал в должности старшего научного сотрудника до конца своей жизни.

Он завил о себе целой серией глубоких публикаций, в том числе и индивидуальной монографией «Противоречие как кате-гория диалектической логики» (М.: Высшая школа, 1963). Его по-зицию подвергали критике те, кто не смог отойти от догм «О диа-лектическом и историческом материализме» Сталина и «Матери-ализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленина. Однако это особо не влияло на судьбу Генриха Степановича. Но вот в 1970 г. в издатель-стве «Наука» вышла приуроченная к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина коллективная монография «Ленинизм и диалектика общественного развития». Десятая глава этой книги («Задачи вос-питания нового человека»), представлена Г. С. Батищевым. Статья фактически является перепечаткой статьи «Современные пробле-мы воспитания в свете ленинских идей», опубликованной в жур-нале: Воспитание школьников. 1967. № 2. С. 24. 2-й стбц – 29. 3-й стбц. В том же году статья была опубликована в сборнике «Наука убеждать» (М.: Молодая гвардия, 1967. С. 145 – 170). Тогда статья прошла без каких-либо претензий к её автору. Однако её пере-печатка в данной книге вызвала гнев со стороны «высших инстан-ций».

Монография была передана ревнителями философской ор-тодоксии тогдашнему секретарю ЦК КПСС по идеологии, члену Политбюро М. А. Суслову. При этом особое внимание последнего было обращено на опубликованные в книге статьи Г. С. Батищева и Е. Г. Плимака. Суслов пришёл в ярость при знакомстве с эти-ми статьями и дал указание подвергнуть эти тексты идеологиче-ской критике. Разнос книги был устроен на заседании Отделения философии и права АН СССР (вёл заседание «сталинский фило-соф» академик-секретарь Ф. В. Константинов). На этом заседании был поставлен вопрос о возможности пребывания Г. С. Батищева


в Институте философии АН СССР. Тогдашнему директору Ин-ститута П. В. Копнину и заведующему Сектором диалектического материализма В. А. Лекторскому удалось отстоять Батищева и со-хранить его в Институте. С этого времени в жизни Генриха Степа-новича наступила тёмная полоса. Реакция усиливалась. С 1971 г. начали травить директора Института философии П. В. Копнина, который, не выдержав этой травли, умер в конце этого же года. В 1973 г. директором Института был назначен Б. М. Кедров, испол-нявший в то же время обязанности директора ИИЕТ АН СССР. Когда он уволился с прежней работы и снялся там с партийного учёта, его сняли с должности директора Института философии. Он вернулся на прежнее место, а директором Института фило-софии был назначен Ю. С. Украинцев – крайне агрессивная по-средственность.

Началась травля талантливых сотрудников. Первой жертвой стал Э. В. Ильенков, за ним Н. Н. Трубников – оба из Сектора, ру-ководимого В. А. Лекторским. С этого времени Г. С. Батищев пу-бликуется главным образом в изданиях, выходящих очень ограни-ченными тиражами (максимальный – 300 экз.), часто отпечатан-ных ротапринтом. В подготовленной им монографии «Введение в диалектику творчества» по решению Учёного совета Института философии было изменено название на «Диалектика творчества». Кроме того, тот же Учёный совет не рекомендовал рукопись к из-данию в открытой печати, а рекомендовал её лишь к депонирова-нию. А это означало, что с нею можно было ознакомиться лишь в библиотеке ИНИОН АН СССР или же заказать его копию. Но желающему это обходилось довольно накладно. Текст был напе-чатан через два интервала и составлял 548 страниц. Заботясь о бу-дущих читателях, Генрих Степанович решил перепечатать руко-пись через полтора интервала. Получилось 443 страницы. В таком виде она и была депонирована в ИНИОН АН СССР лишь в ноябре 1984 г. По настоянию В. А. Лекторского Г. С. Батищев подготовил докторскую диссертацию в форме доклада на тему «Диалектиче-ский характер творческого отношения человека к миру», которую и защитил 26 декабря 1989 г., т. е. за десять месяцев до кончины…

Следует отметить ещё одну веху в жизни Г. С. Батищева. В 1977 г. он принимает православие и при крещении получает церковное имя Иоанн. В тех условиях властями такое не привет-ствовалось, а если учесть, что учреждения, подобные Институту


философии АН СССР, официально считались идеологическими, то понятно, что Генрих Степанович вынужден был срывать своё по-священие. Со временем, однако, ищейки режима пронюхали это. В 1983 г. из КГБ СССР в дирекцию и партийное бюро Института философии стали поступать материалы о регулярном посещении Батищевым церкви и о его тесных контактах со священнослужите-лями. По счастью, директором Института был уже не Украинцев, а Г. Л. Смирнов. После беседы последнего и заведующего Секто-ром В. А. Лекторским с Г. С. Батищевым, было принято решение об оставлении его в Институте. 31 октября 1990 г. Генриха Степа-новича Батищева не стало.

А теперь дадим краткую характеристику философскому пути Г. С. Батищева.

Центральной темой и проблемой, фокусом философской ра-боты Г. С. Батищева, которой он посвятил свою жизнь, была тема и проблема человеческого творчества в её онтологических, эписте-мологических, антропологических и аксиологических аспектах и измерениях. Данная проблематика для Г. С. Батищева с сáмого начала артикулировалась в форме двух основных тематических областей: во-первых, это тема, связанная с теорией диалектики, её сущностью и её категориями (прежде всего и главным обра-зом – с категорией противоречия); во-вторых, это тема, связанная с сущностью человека, способом его бытия в мире и превратными формами существования этой сущности (прежде всего с отчуж-дением). Нечего и говорить, что большинство тех, кто специаль-но занимался разработкой теории диалектики (за исключением, может быть, Э. В. Ильенкова) не только не ставили и не решали в связи с этой разработкой проблему человека и творчества, но и не осознавали необходимости сопряжения этих двух казавшихся им чужеродными проблемных областей философии. Сфера диалек-тики принималась большинством как некое бессубъектное, ано-нимное царство, где «действующими лицами» выступают сами по себе категории и «законы» диалектики.

В то же время тема и проблема творчества ставилась и ре-шалась Г. С. Батищевым не только в однозначно-эксплицитной форме, но и в формах, на первый взгляд отличных от неё. Отсюда – то многообразие и, на неискушённый взгляд, пестрота темати-ки опубликованных его работ. На деле же все они глубинно вза-имоувязаны. Все они являются аспектами (а во временнóм плане


– ступенями) решания всё той же проблемы человеческого твор-чества. Он мог бы вслед за Кун Фу-цзы (Конфуцием) сказать: «В моём пути всё пронзено одним»1. Только это одно у него, в отли-чие от Конфуция, ориентировавшегося на древние каноны2, по-стоянно развивалось и совершенствовалось. Он, как уже сказано, различал философию как исследование и философию как иска-ние. Именно последняя требует всецело творческого отношения к миру и к самомý себе. И он был подлинным искателем-творцом. «Вся жизнь Генриха Степановича, – очень точно констатирует В. А. Лекторский, – была постоянным исканием, которое не пре-кращалось до самой смерти»3. С полной ответственностью мож-но утверждать, что вся философская (и шире – вообще душевно-духовная) жизнь Генриха Степановича Батищева, говоря его же словами, «это – столь же открытый путь, сколь и непрестанное открытие пути, его творческое пролагание»4.

Проблему творчества Г. С. Батищев решал творчески же (да по-иному она не может быть не только решена, но и поставлена). Он, как показано выше, был убеждён, что он прошёл путь от при-верженности субстанциализму (т. е. такой философско-мировоз-зренческой позиции, при которой абсолютизируется субстанция в ущерб субъекту), к приверженности анти-субстанциализму (т. е. к прямо противоположной философско-мировоззренческой позиции, при которой возвеличивается субъект в противовес и в ущерб субстанции), и, преодолев односторонности как того, так и другого, – к принятию и утверждению новой философско-ми-ровоззренческой позиции, которую он определял по-разному: как не-субстанциалистскую, как не-антропоцентристскую, как по-зицию междусубъектности и полифонирования. В его творчестве, действительно, можно выделить ряд периодов, или этапов. Он,

1 Лунь юй //Конфуций. Я верю в древность. М.: Республика, 1995. С. 71. 2 Конфуций говорил: «Я продолжаю – не творю; я верю в древность и люблю её чистосердечно» (Там же. С. 84). 3 Лекторский В. А. Генрих Степанович Батищев и его «Введение в диалекти-ку творчества» //Батищев Г. С. Введение в диалектику творчества. СПб., 1997. С. 9. 4 Батищев Г. С. Понятие целостно развитого человека и перспективы комму-нистического воспитания // Проблема человека в «Экономических рукопи-сях 1857 – 1859 годов» К. Маркса. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1977. С. 163.


действительно, начинал с субстанциализма. Такой была та фило-софия, в которую он пришёл. Если авторитет Сталина уже ушёл в прошлое, то авторитет Ленина и его труда «Материализм и эм-пириокритицизм» предписывался как философская библия, вы-сказывать сомнения по поводу «истин» которой не допускалось. В этом труде Ленин, продолжая Ф. Энгельса, объявлял материю в её трактовке, восходящей к Т. Гоббсу, единственной субстанцией все-го сущего: «Мир есть движущаяся материя…»1 Или вот в ещё бо-лее категоричной форме: «В мире нет ничего, кроме движущейся материи…»2 Данная догма для советской Государственной Фило-софии была непререкаемой.

По счастью, у В. И. Ленина были ещё «Философские тетради», в которых была зафиксирована иная позиция, чем в «Материа-лизме и эмпириокритицизме». Здесь Ленин высоко ценит вклад Гегеля в теорию диалектики, а в её дальнейшей разработке ори-ентирует на «Капитал» К. Маркса. Именно этому стал следовать Э. В. Ильенков, задавший новую парадигму в советской филосо-фии. На данную парадигму стал ориентироваться и Г. С. Бати-щев. Он был едва ли не вторым после Э. В. Ильенкова, кто в 60-е годы прошлого столетия увидел и оценил мировоззренческую и методологическую значимость категории предметной деятельно-сти. Данная категория и основанный на ней принцип предмет-ной деятельности были выработаны К. Марксом ещё весной 1845 г., во время его работы совместно с Ф. Энгельсом над «Немецкой идеологией». Данный принцип позволил Марксу выработать собственную философскую концепцию человека, создать в прин-ципиальных чертах собственную концепцию отчуждения, да и разработать свою, до сего времени не устаревшую в своих прин-ципиальных чертах систему политической экономии. Однако так называемые «марксисты», начиная с Ф. Энгельса, вплоть до конца 1950-х годов в подавляющем своём большинстве прошли мимо духа этого принципа и категории предметной деятельности.

Наиболее определённо трактовка Г. С. Батищевым категории деятельности в данный период представлена в его монографии

1 Ленин В. И. Материализм и эмприокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии //Он же. Полное собрание сочинений. Т. 18. М.: Политиздат, 1961. С. 293. 2 Там же. С. 181.


«Противоречие как категория диалектической логики» (1963 г.). «Деятельность, – пишет он здесь, – оказывается истинным всеоб-щим “эфиром” новой формы развития, её субстанцией-субъек-том, как сказал бы Гегель, т. е. тем, что саморазвивается»; «эта ка-тегория на деле есть не что иное, как элементарнейшая социальная связь, простейшее социальное отношение, в котором деятельность как труд и деятельность как общение ещё совпадают и не разде-лились в относительно самостоятельные сферы. Это – “клеточка” (и историческая, и логическая), т. е. предельно абстрактная кон-кретность всех социальных процессов, всей общественной формы движения. Эта “клеточка” выступает как то, из чего образована вся материальная и духовная культура человечества, ибо деятель-ность есть façon d’être культуры, способ её жизни и развития»1. Речь в данных фрагментах идёт о том, что предметная деятель-ность явля ется субстанцией культуры. Следует также добавить, что в данный период Г. С. Батищев, кроме того, следуя традиции, восходящей к И. Канту, акцентирует в деятельности субъект-объ-ектное отношение. Деятельность понимается им преимуществен-но как диалектика субъекта и объекта.

Достижением данного периода философского творчества Г. С. Батищева явилось положительное истолкование понятия распред-мечивания. Дело в том, что К. Маркс в «Экономическо-философских рукописях 1844 года» употребил данное понятие в негативном смысле. Он пишет здесь: «…Гегель рассматривает самопорождение человека как процесс, рассматривает опредмечивание как распред-мечивание, как отчуждение и снятие этого отчуждения…»2 Стало быть, для К. Маркса распредмечивание (Entgegenständlichung) есть форма проявления отчуждения, то есть предметной деятельности, не соответствующей своему понятию.

Первым, кто стал вкладывать в понятие «распредмечивание» смысл, прямо противоположный тому, который вкладывал в него К. Маркс, был П. Л. Кучеров. Он вкладывает в него не негативный, а глубоко позитивный смысл. В 1930 г. он писал: «Вскрывая существо

1 Батищев Г. С. Противоречие как категория диалектической логики. М.: Высшая школа, 1963. С.С. 13, 15.2 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года //Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. [В 50-ти т.] Т. 42. М.: Политиздат, 1974. С. 158 – 159.


субъекта, практическая деятельность раскрывает и бытие предме-та. Переход деятельности в предмет раскрывает для деятельности предметное бытие. Предмет теряет свою противоположную субъ-екту внешность, раскрывается в действии субъекта, обнаруживает свою действительную предметную природу, “распредмечивает” (выражение Маркса) свою природу.

Раскрытие предмета для субъекта, “распредмечивание”, об-наруживается в практике в проникновении субъективной дея-тельности в объект, в “опредмечивании”. Проникновение в объ-ект, переход из формы деятельности в форму бытия есть в то же время раскрытие предмета. Переход субъективной деятельности в бытие (опредмечивание) и раскрытие объекта субъекту (распред-мечивание) представляют единый процесс, процесс практики, предметной деятельности. “Опредмечивание” нужно понимать как “распредмечивание”, оба процесса находятся в единстве друг с другом. В единстве обоих процессов в труде обнаруживается существо субъекта, субъект является формой практики, предмет-ной деятельности»1.

Из процитированного видно, что хотя П. Л. Кучеров и по-вторяет выражение К. Маркса «опредмечивание выступает как распредмечивание», он – в отличие от Маркса – вкладывает в по-нятие распредмечивания позитивный смысл. Вторым, кто употре-бил понятие «распредмечивание» в позитивном смысле, был Э. В. Ильенков. В статье «Идеальное» он пишет: «И[деальное] как фор-ма субъективной деятельности усваивается лишь посредством ак-тивной же деятельности с предметом и продуктом этой деятель-ности, т. е. через форму её продукта, через объективную форму вещи, через её деятельное “распредмечивание”»2. Слово «распред-мечивание», как и у П. Л. Кучерова, здесь взято в кавычки, однако лишь постольку, поскольку Э. В. Ильенков употребил его наподо-бие метафоры, то есть не в строго концептуальном смысле. И этим его позиция отличается от позиции П. Л. Кучерова, который, хотя и заключал это слово в кавычки, тем не менее, придал ему именно концептуальный смысл, делая его специальным термином. Тем,

1 Кучеров П. Практика и диалектическая логика //Под Знаменем Марксизма. 1930. № 7 – 8. С. 76. 2 Ильенков Э. Идеальное //Философская энциклопедия. [В 5-ти т.] Т. 2. М.: Со-ветская энциклопедия, 1962. С. 226. Прав. стбц (курсив мой. – А. Х.).


кто непосредственно продолжил тенденцию П. Л. Кучерова, стал Г. С. Батищев. Он стал развивать именно его точку зрения на рас-предмечивание. Остаётся, конечно, неясным, как приверженцы доктринального «марксизма – ленинизма» и сторожевые псы го-сударственной идеологии не обратили на это внимания. Скорее всего, потому, что сами никогда основательно не штудировали тексты К. Маркса. Не то, непременно обвинили бы в «ревизиониз-ме» и сделали соответствующие «оргвыводы».

Однако нельзя не заметить, что благодаря приданию пози-тивного смысла понятию распредмечивания Г. С. Батищев вслед за П. Л. Кучеровым в понимании сущности человеческой деятель-ности идёт значительно дальше К. Маркса. Ведь сам Маркс специ-ально концептуально не разрабатывал тот атрибут, или тот аспект предметной человеческой деятельности, который теперь опреде-ляется как распредмечивание. В своих исследованиях он ограни-чился атрибутом, или аспектом опредмечивания. Это объясняется в первую очередь тем, что в «Экономическо-философских руко-писях 1844 года» (которые правильнее было бы назвать «Философ-ско-экономическими») К. Маркс приходит к сущности деятель-ности, в основном, через работы политико-экономов, а в «Капи-тале» сам исследует экономическую действительность. А. Смит, Д. Риккардо и сам К. Маркс исследовали капиталистически орга-низованное материальное производство. А в этом производстве, во-первых, деятельность фигурирует в форме труда, а во-вторых, сфера обмена (обращения) превалирует над сферой производства. Другими словами, здесь социально-экономически значимыми яв-ляются продукты труда (товары) и их обращение. В этой связи и труд принимается во внимание лишь со стороны продуцирования товаров, следовательно, – лишь со стороны опредмечивания.

Второй период философского творчества Г. С. Батищева на-чался примерно в 1966 г. и продолжался где-то до 1974 г. Главной работой данного периода является объёмная статья «Деятель-ностная сущность человека как философский принцип» (1969 г.)1. В этот период Г. С. Батищев сохраняет ранее наработанное и,

1 См.: Батищев Г. С. Деятельностная сущность человека как философский принцип //Проблема человека в современной философии. М.: Наука, 1969. Следует обратить внимание, что в данной статье Г. С. Батищев применяет уже не термин «деятельная», как до этого, а термин «деятельностная», что под-чёркивает именно глубинную характеристику человеческой сущности.


кроме того, развивает его. Он определял его как анти-субстанци-алистский. Это, однако, неправильно. Он и вправду отрекается от субстанциализма но к анти-субстанциализму отнюдь не прихо-дит. Следует отметить, что статья «Деятельностная сущность че-ловека как философский принцип» знаменует собой важную веху не только в философской биографии самогó Г. С. Батищева (как бы он впоследствии к ней ни относился), но и веху в советской философии как таковой. Во-первых, здесь наиболее полно пред-ставлена архитектоника предметной деятельности. Во-вторых, здесь наиболее полно реконструирована и частично до-развита Марксова концепция отчуждения. Никому не удавалось продви-нуться в этом дальше Г. С. Батищева. Наконец, в-третьих, в этой работе впервые после К. Маркса продемонстрировано действие диалектического противоречия в познании: Г. С. Батищев, иссле-дуя архитектонику предметной деятельности, формулирует со-держательную антиномию, разрешает её и движется дальше, к формулировке другой антиномии и её разрешению, и так далее (всего здесь пять антиномий).

Приведём одну из этих антиномий. Г. С. Батищев пишет: «Деятельность совершается и может совершаться только согласно логике каждого особенного предмета, но в то же время она не со-вершается и не может совершаться согласно логике ни одного из особенных предметов. Другими словами, человек находит себя в предметном мире и только в нём одном, но отнюдь не в качестве одного из предметов или их совокупности. Он обусловливает себя предметностью и ничем кроме неё, но в то же время это именно он сам себя обусловливает ею, и в противном случае она вовсе не есть для него пред-метность.

Разрешить эту антиномию можно, лишь установив такие определения человеческой деятельности, в которых логика каж-дого особенного предмета выступает именно как особенная по отношению к ней и благодаря которым она может сама себя обу-словливать этой особенной логикой. Но каждое особенное высту-пает как особенное только для универсальной всеобщности, для субстанциальности. Равным образом и самообусловленность воз-можна только как присущая универсальной всеобщности и суб-станциальности. Чтобы обращаться с каждым особенным пред-метом как с особенным, взятым в его собственной логике, в его им-манентной мере и сущности, и чтобы обусловливать себя им как


особенным, человек должен делать определениями своей деятель-ности универсально-всеобщие определения всей действительности и принимать на себя как вершителя деятельности субстанциаль-ный характер»1. Но человек не просто делает своими определения Субстанции, отмечает Г. С. Батищев, но и до-развивает их в своей деятельности. В противном случае он не может быть субъектом2. Таким образом, этот период никак не подпадает под определение анти-субстанциалистского. В этот период Г. С. Батищев отходит от философии своего учителя Э. В. Ильенкова, но ещё придержи-вается философии К. Маркса.

Третий период философского творчества Г. С. Батищева на-чинается примерно с начала 1970-х годов. Именно в этот период начинаются принципиальные трансформации в его мировоззре-нии. В 1971 – 1974 в духовной жизни Г. С. Батищева происходит, по крайней мере, два важных события, которые во многом опре-делили дальнейшую перспективу его философского творчества. Во-первых, он знакомится с учением Агни-Йоги (Живой Этики), во-вторых, в 1973 г. публикуются письма А. А. Ухтомского, в кото-рых тот распространяет своё учение о доминанте на человеческую жизнедеятельность. Знакомство со всем этим решающим обра-зом повлияло на всё дальнейшее философское творчество Г. С. Батищева. Знакомство с учением Махатм Шамбáлы побудило его посмотреть на свои идеи 1966 – 1969 гг. как на антропоцентрист-ские. Более того, он усматривает антропоцентризм в философии К. Маркса. При этом он подчёркивает, что философское употре-бление термина «антропоцентризм» оправдано «лишь тогда, когда имеется в виду абсолютный (а не лишь локальный и отно-сительный) свое-центризм, обнимающий притязание на человече-скую монополию и исключительность в обладании ценностями, т. е. антропоцентризм также и аксиологический»3.

1 Там же. С. 86. Тремя годами раньше Г. С. Батищев пишет, что «обществен-ный человек настолько становится субъектом, насколько он в деятельности принимает на себя и делает своими определения субстанции» (Батищев Г. С. Деятельная сущность человека как философский принцип //Человек в со-циалистическом и буржуазном обществе. Симпозиум. Доклады и сообще-ния. М.: ИФ АН СССР, 1966. С. 251). 2 См.:Деятельностная сущность человека как философский принцип. С. 88 – 89.3 Батищев, Г. С. Диалектика перед лицом глобально-экологической ситуа-ции //Взаимодействие общества и природы. Философско-методологические аспекты экологической проблемы. М.: Наука, 1986. С. 177. Примеч. 4.


И если критика субстанциализма развела его в концептуаль-ном от ношении со многими коллегами, в частности с Э. В. Ильен-ковым, то с этого момента Г. С. Батищев пересматривает всю свою прежнюю философско-мировоззренческую позицию и тем са-мым отходит также и от философии Карла Маркса, на которой и строилась эта позиция. Если до этого Маркс и его философия обладали для него практически непререкаемым авторитетом, то теперь они утратили этот авторитет. Данный отход от филосо-фии К. Маркса зафиксирован в до сих пор не публиковавшемся его сочинении «Тезисы не к Фейербаху»1. В данном произведении Г. С. Батищев различает два типа антропоцентризма – активный и пассивный2. Однако в своих публикациях он подвергает критике лишь активный вариант антропоцентризма, молчаливо представ-ляя его читателю как антропоцентризм вообще. Это, скорее всего, объясняется тем, что в 1977 г. Г. С. Батищев принял православие (церковное имя – Иоанн), а оно, будучи монотеистической рели-гией, подпадает под понятие именно пассивного анропоцентриз-ма.

Упомянутые письма А. А. Ухтомского поколебали уверен-ность Г. С. Батищева в том, что предметная деятельность явля-ется единственным и универсальным способом бытия человека в мире. А. А. Ухтомский пишет, что «человек видит реальность такою, каковы его доминанты, т. е. главенствующие направле-ния его деятельности»3. Казалось бы, что тут такого? Ведь Г. С. Батищев и сам писал: «Человек осваивает мир в формах своей деятельности…»4 Но А. А. Ухтомский продолжает: «Человек ви-дит в мире и в людях предопределённое своею деятельностью, т. е. так или иначе самогó себя. И в этом может быть величайшее его наказание!»5 Он говорит о формировании своеобразной «до-минантной абстракции», которая мешает человеку правильно ориентироваться в объективной действи тельности. Стало быть,

1 См. о них: Хамидов А. А. Необычное произведение Г. С. Батищева //Вопро-сы философии. 2011. № 8. 2 См. соответствующий тезис из «Тезисов не к Фейербаху»: Там же. С. 151 – 152.3 Ухтомский А. А. Письма //Пути в незнаемое. Писатели рассказывают о на-уке. Сб. 10. М.: Советский писатель, 1973. С. 383. 4 Батищев Г. С. Деятельностная сущность человека как философский прин-цип. С. 81. Ср. Там же. С. 79.5 Ухтомский А. А. Письма. С. 383.


предметная деятельность обнаруживает свою собственную анти-тетику и свою ограниченность. Так Г. С. Батищев начинает искать имманентные границы предметной деятельности.

Второй идеей, содержащейся в цитировавшихся выше пись-мах А. А. Ух томского и оказавшей важное влияние на философские воззрения Г. С. Батищева, была идея «другодоминантности», как на-звал её В. И. Авдеев (данный термин был одобрен и даже принят Г. С. Батищевым). А. А. Ухтом ский противопоставляет Двойнику, то есть содержащемуся в натуре человека «своему самозамкнутому, самоутверждающемуся, самооправдывающемуся Я»1 – Собеседника, т. е. прямо противоположное начало. А если в себе самóм доминанту поставить на Собеседника, то тогда человек обретает способность ставить эту доминанту и на Другого. И это необходимо в себе вос-питывать. «Если, – отмечает А. А. Ухтомский, – было бы иллюзией мечтать о “бездоми нантности”, о попытке взглянуть на мир и дру-га совсем помимо себя…, то ос таётся вполне реальным говорить о том, что в порядке нарочитого труда следует культивировать и воспитывать доминанту и поведение “по Копернику” – поставив “центр тяготения” вне себя, на другом: это значит устроить и вос-питывать своё поведение и деятельность так, чтобы быть готовым в каждый данный момент предпочесть новооткрывающиеся законы мира и самобытные черты и интересы другого “ЛИЦА” всяким своим интересам и теориям касательно них»2. C этого примерно времени в работах Г. С. Батищева появляются такие негативные понятия, как «своемерие», «своецентризм», «своезаконие», появляется критика са-моутвержденчества и т. д. Но как человек философски гениальный, он, как и в случае с Агни-Йогой, не просто перенял охарактеризо-ванные идеи, но их развил и усовершенство вал.

Принятие идей А. А. Ухтомского, резюмирующихся в поня-тии друго-доминантности, привело Г. С. Батищева к определе-нию междусубъектных отношений как более высоких не только относительно отношений субъект-объектных, но и относительно отношений субъект-произведенческих, а отсюда – к идее о том, что не деятельность сама по себе, а именно общение, в том числе и внутрисоциальное, является тем, что связывает человека с Уни-версумом. Он �

Documents

ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯiph.kz/doc/ru/812.pdf · 2018-10-10 · шестидесятники в сотворчестве или в полемике со своими