Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение

высшего образования «Уральский федеральный университет

имени первого Президента России Б. Н. Ельцина»

Институт социальных и политических наук

Департамент международных отношений Кафедра востоковедения

ДОПУСТИТЬ К ЗАЩИТЕ В ГЭК

Зав. кафедрой востоковедения ______________ В. А. Кузьмин

«______»__________________2016 г.

ПОЛИТИКА «МЯГКОЙ СИЛЫ» КАК ИНСТРУМЕНТ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО ВЛИЯНИЯ РЕСПУБЛИКИ КОРЕЯ

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА НА СОИСКАНИЕ

СТЕПЕНИ МАГИСТРА ПО НАПРАВЛЕНИЮ ПОДГОТОВКИ 41.04.03 ВОСТОКОВЕДЕНИЕ И АФРИКАНИСТИКА

Руководитель: д.и.н., профессор Валиахметова Г. Н. Нормоконтролер Кисеева Е. О. Студент гр.СПМ-242001 Смолина В.А.

Екатеринбург

2016

2

Содержание

Введение ............................................................................................................... 3

Глава 1. Теоретическое и методологическое обоснование концепта soft power 13

1.1. Soft Power как аналитический концепт ..................................................... 13

1.2. Политическая и экономическая составляющие soft power как источник

привлекательности государства ...................................................................... 30

1.3. Инструменты культурного влияния «мягкой силы» и гуманитарный

капитал ............................................................................................................ 52

Глава 2. «Мягкая сила» в политике Республики Корея на мировой арене ......... 59

2.1. Особенности дискурса «мягкой силы» в Республике Корея..................... 59

2.2. Демократический транзит в Республике Корея как ресурс «мягкой силы»

государства ...................................................................................................... 64

2.3. Внешнеэкономическая стратегия Республики Корея (1989 – 2016 гг.) и

наращивание «мягкой» экономической мощи................................................. 71

2.4. Культурная компонента soft power Республики Корея как основной

инструмент глобальной интеграции ................................................................ 78

Заключение ...................................................................................................... 95

Список использованных источников и литературы ......................................... 100

Приложения ...................................................................................................... 120

3

Введение

Нарастание деструктивных тенденций в глобальной политике и экономи-

ке на сегодняшний день требует от мирового сообщества сформировать качест-

венно новый вид властного ресурса. С расширением возможностей информаци-

онно-коммуникационных технологий (ИКТ) и возрастанием их значимости в

международном дискурсе, а также развитии таких глобальных трендов как ин-

теллектуализация и технологизация политики, возникла необходимость выра-

ботки стратегии, способной адекватно отвечать на вызовы и угрозы, обеспечи-

вать устойчивость глобального развития и разрешать конфликты мирным пу-

тём. В этих условиях возникло достаточно предпосылок к возникновению пер-

спективной формы лидерства в глобальной политике XXI века. Этим обуслов-

лена актуальность исследования концепта «мягкой силы» и его влияния на гео-

политическую ситуацию.

Потребность в междисциплинарном изучении рассматриваемого феноме-

на обусловлена тем, что технологии soft power позволяют адекватно осмыслить

изменения, происходящие сегодня в системе коммуникативных практик в сфе-

ре политики1.

Современный этап трансформации международных отношений и миро-

вой политики характеризуется увеличением влияния стран Азии, а также сме-

щением центра силы в Азиатско-тихоокеанский регион в долгосрочной пер-

спективе. Данное исследование акцентирует внимание на национальных осо-

бенностях международно-политических стратегий Республики Корея в гло-

бальной политике, поскольку рассматриваемое государство обладает широким

спектром «мягких» ресурсов и активно использует многие из них. Кроме того,

тема борьбы за региональное лидерство в Северо- и Юго-Восточной Азии в по-

следние годы привлекает внимание международного академического сообще-

ства.

1 Русакова О.Ф. «Умная сила» как государственная стратегия // Политический вектор -PRO. 2013. №1. С. 87-98.

4

Значимым аспектом актуальности исследования является научная по-

требность в формировании единого теоретического основания концепции soft

power, а также в разработке единого измерительно-инструментарного подхода

при анализе современных стратегий ведущих международных акторов. Струк-

турно-функциональный подход и сравнительный анализ позволяют составить

более чёткое понимание содержания современных международных стратегий,

обосновать их эффективность в долгосрочной перспективе.

Актуальность указанных выше проблем и степень их разработанности

определяют объект и предмет данного исследования, его цель и задачи.

Объектом данной работы выступает феномен soft power как наиболее

эффективная стратегия глобального лидерства, предметом – «мягкая сила»

Республики Корея как инструмент геополитического влияния страны.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1991 г.,

когда Республика Корея была принята в состав ООН и тем самым признана

полноправным субъектом международных отношений, до настоящего времени.

Цель исследования состоит в комплексном междисциплинарном анализе

феномена soft power, его структуры и инструментария, а также методологиче-

ских проблем концептуального анализа «мягкой силы». Целью также является

рассмотрение стратегий soft power Республики Корея с точки зрения разрабо-

танной теоретической модели и определение дальнейшего развития стратегий

глобального лидерства выбранной страны.

Задачи исследования:

1. Выявить концептуально-теоретические основания стратегии «мягкой си-

лы», определить основные этапы ее научного осмысления;

2. Провести концептуально-теоретический анализ основных категорий

«мягкой силы» с точки эффективности и результативности;

3. Определить, классифицировать и характеризовать ресурсы и инструмен-

ты «мягкой силы», выделить основные внешнеполитические цели, реали-

зуемы с помощью рассматриваемого концепта;

5

4. Провести сравнительный анализ международно-политических стратегий

современных ведущих государств и межгосударственных объединений,

определить возможности и ограничения для реализации стратегии «мяг-

кой силы» на современном этапе, а также определить теоретическое и ин-

струментарное обоснование национальной специфики soft power Респуб-

лики Корея;

5. Раскрыть особенности использования стратегии «мягкой силы» с точки

зрения перспектив реализации политики глобального лидерства во внеш-

неполитической деятельности Республики Корея.

Степень научной разработанности проблемы. Концепт soft power сего-

дня находится в центре внимания отечественных и зарубежных академических

кругов, что в значительной степени обусловлено возрастанием роли нематери-

альных активов стран в деле увеличения их совокупной мощи в постиндустри-

альную эпоху. В числе отечественных исследователей концепции «мягкой си-

лы» следует назвать О. Ф. Русакову1, В. М. Алпатова

2, Е. М. Астафьеву

3, О. Бо-

рох и А. Ломанова4, Ю. П. Давыдова

5, В. М. Капицына

6, Д. М. Ковалёву

7, М. М.

Лебедеву8, О. Леонову

9, В. С. Мартьянова

10.

Исследованию стратегий международной и глобальной политики посвя-

тили свои работы A. B. Радчук11

, A. B. Манойло1, А. Д. Бoгaтypoв

2, В. А. Кре-

1 Soft Power: теория, ресурсы и дискурс. Екатеринбург. 2015. С. 20 -56.

2 Алпатов В. М. 150 языков и политика. М., Институт востоковедения РАН. 2000. 244 с.

3 Астафьева Е. М. «Жёсткое» влияние «мягкой силы» // Юго -Восточная Азия: актуальные проблемы развития.

2009. №12. С. 17-28. 4 Борох О., Ломанов А. От «мягкой силы» к «куль турному могуществу» // Россия в глобальной политике. 2012.

№4. С. 54-69. 5 Давыдов Ю. П. Понятие «жёсткой» и «мягкой» силы в теории международных отношений // Международные

процессы. 2004. Т.2. №1. С. 69-80. 6

Капицын В. М. Космополитизм – компонент «мягкой силы» и глобального управления // Научно -

аналитический журнал Обозреватель – Observer. 2009. №10. С. 70-79. 7 Ковалёва Д. М. Концепт Soft Power как предмет изучения современной политической науки и теоретическая

основа внешнеполитических стратегий // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отде-

ления Российской академии наук. Том 13.Выпуск 1. 2013. С. 118-134. 8 Лебедева М. М. Высшее образование как потенциал «мягкой силы» России // Вестник университета МГИМО.

2009. №6. С. 200-205. 9 Леонова О. Мягкая сила – ресурс внешней политики государства // Научно-аналитический журнал Обозрева-

тель – Observer. 2013. №4. С. 27-40. 10

Мартьянов В. С. В поисках парадигмы позднего Модерна // Научный ежегодник Института философии и

права Уральского отделения Российской академии наук. Выпуск 10. 2010. С. 135-148. 11

Радчук А. В. Большая ядерная игра в XXI веке: разоружение или война? // Индекс безопасности. 2010. №1

(92). Т.16. С.21-48.

6

менюк3. Зарубежные исследования геополитических стратегий опираются на

работы З. Бжезинского4, Н. Дж. Спайкмен

5, Р. У. Мида

6, А. Росса

7, М. Уорнера

8,

Дж. Айкенбери9. Анализ работ данных исследователей позволил составить

представление о существующих типологиях геополитических стратегий и спо-

собах их классификации.

Содержательный анализ концепции soft power и определение инструмен-

тария стратегии «мягкой силы» был бы невозможен вне контекста работ Дж.

Ная10

, А. Симони11

, Ли Мингхианга12

, Б. Новека13

, К. Вайтона14

, З. Баумана15

, А.

Грамши16

, М. Кастельса17

и Ж. Липовецки18

. Особенно актуально исследование

концепции soft power через призму работ Жиля Липовецки, Зигмунда Баумана

и Ж. Бодрийяра, рассматривающих «мягкую силу» с точки зрения соблазна, тем

самым акцентируя внимание на основной задаче исследуемой стратегии – при-

влекательности для широких масс. В научной литературе понятие «soft power»

приобрело характер концепта, то есть представляет собой многослойную смы-

словую структуру, которая обладает интерпретационным разнообразием. Е. Л.

Катасонова определяет мягкую силу как «воздействие на мир при помощи ци-

1 Манойло А. В. Роль стратегий управляемого хаоса в формировании нового мир опорядка // Право и политика.

2014. № 5. С. 638-651. 2 Богатуров А. Д. «Стратегия разравнивания» в международных отношениях и внешней политике США //

Мировая экономика и международные отношения. 2001. №2. С. 20-29. 3 Кременюк В. А. Внешняя политика президента Б. Обамы: поиски выхода из кризиса // Экономика, политика,

культура. 2011. №6. С. 3-20. 4 Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и ее геостратегические императивы. М ., 1998.

С. 254. 5 Spykman N. J. America 's Strategy in World Politics. The United States and the Balance of Power // Foreign affairs.

2001. №4. Р. 12-16. 6 Mead W. R. Power, Terror, Peace and War: America 's Grand Strategy in a World at Risk. // Vintage. June 14,

2005. 256 p. 7 Ross A. L Competing Visions for US. Grand Strategy. // International Security. 1997. Vol. 21. №3. Р. 5-53.

8 Warner M. A new strategy for the new geopolitics. // Public Interest. 2003. Issue 153. 94 p.

9 Ikenberry G. J. America's Imperial Ambit ion // Foreign affairs. 2002. Vol.81. № 5. Р.44 – 60 // Illusions of Empire:

Defining the New American Order // Foreign affairs. 2004. №83 (2). Р. 144-154. 10

Най Дж. Мягкая сила. Слагаемые успеха в мировой политике // New-York., 2004. 192 с. 11

Kounalakis M, Simonyi A. The hard truth about soft power. // Perspectives on Public Diplomacy. 2011. №5. Р. 69-

80. 12

Mingjiang Li Soft Power: China's Emerging Strategy in International Po lit ics. // Lexington Books. 2011. 284 p. 13

Новек Б. Wiki-правительство. Как технологии могут сделать власть лучше, демократию сильнее, а граждан

влиятельнее. М ., 2012. С.59. 14

Whiton C. Smart power between Diplomacy and War. // Potomac Books Inc. 2013. 304 p. 15

Бауман З. Текучая современность. СПб., 2008. 240 с . 16

Грамши А. Тюремные тетради. М., 1991. 560 с. 17

Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000. 608 с. 18

Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. СПб., 2001. 332 с.

7

вилизационной и гуманитарно-культурной деятельности»1, представляя фено-

мен в виде процесса, что не позволяет измерить мягкую силу. МИД России оп-

ределяет «soft power» как комплексный инструментарий для решения внешне-

политических задач2, однако данное определение также не показывает всей су-

ти мягкого влияния.

Вопросы эволюции мировой политики и глобального лидерства разраба-

тываются такими зарубежными авторами как И. Валлерстайн3, Дж. Модельски,

С. Гилл4, К. Бpэдфopд

5, Г. Киссинджер

6, Н. Хомски

7, У. Томпсон

8, А. Бэйлин

9,

Э. Халей10

. В числе отечественных исследователей наиболее выделяются рабо-

ты П. А. Цыганкова11

, А. И. Костина12

, А. Н. Михайленко13

, а также школа Е. Б.

Шестопал14

. Обращение к данным исследованиям позволило всесторонне рас-

смотреть процесс трансформации политики лидерства и, как следствие, страте-

гий его достижения.

В данной работе будет использоваться более широкое понятие «мягкой си-

лы»: «soft power – это способность оказывать влияние на других через поиск

союзников, разработку повестки дня, убеждение, создание притяжения в целях

достижения предпочтительного результата»15

. В современном мире «soft power

неотделима от категории соблазна – мира образов, имиджей и виртуальных

1 Катасонова Е. Л. Япония и её инструменты мягкой силы // Япония наших дней. М., 2014. №2 (20). С.93-95.

2 Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Президентом Российской Федерации В. В.

Путиным 12 февраля 2013 г. // МИД России. URL:

http://www.mid.ru/brp_4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B160051BF7F (дата обращения: 15.03.2016). 3 Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI в. М., 2003. 355 с.

Валлерстайн И. «Постамериканский период» мировой истории // Международные процессы. 2009. №3. С.40-

45. 4 Gill Global Crises and the Crisis of Global Leadership // Cambridge University Press. 2011. 346 p.

5 Bradford C. I. Global Leadership In Transition: Making the G20 More Effective and Responsive // Brookings

Institution Press and Korean Development Institute. 2011. 353 p. 6 Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? М ., 2002. 350 с.

7 Chomsky N. Hegemony or Survival: America's Quest for Global Dominance // Holt Paperbacks. 2004. 304 p.

8 Thompson W. R., Modelski G., Devezas Т., Globalization as Evolutionary Process. Modeling Global Change. //

London, 2007. 267 p. 9

Bailin А. From Trad itional to Institutionalized Hegemony // G8 Governance. 2001. URL: www.

g8.utoronto.ca/bailin/bailin2000.pdf (дата обращения: 13.03.2016). 10

Haley P. E. St rategies of Dominance: The Misdirection of U.S. Foreign Policy // Johns Hopkins University Press.

2006. 306 p. 11

Цыганков П. А. Политическая динамика современного мира: теория и практика. М., 2014. №5. С.131 -141. 12

Костин А. И. Экополитология и глобалистика: Учебное пособие для студентов вузов. М., 2005. С.327- 352. 13

Михайленко А. Н. Лидерство в современных международных отношениях // Обозреватель. 2012. №5. С. 7-35. 14

Шестопал Е. Б. Политическая психология . М., 2012. 341 с. 15

Nye J. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power // N.Y. Basic Books. 1990. Р. 20–21.

8

объектов, который предлагает в качестве предмета потребления иллюзию,

транслируемую вполне материальными техническими средствами и продукта-

ми рыночного производства»1. Данное определение основано на модели Дж.

Ная и дополнено отечественным исследователем О.Ф. Русаковой2, которая ин-

тегрировала в концепт soft power идеи Жана Бодрийяра3, Жиля Липовецкого

4 и

Зигмунда Баумана5.

В российских научно-исследовательских кругах измерительно-

инструментарную базу концепта «мягкой силы» разрабатывают А. В. Бочаров6,

В. А. Королёв, А. А. Трунина7, Е. В. Соловьёва

8, И. С. Иванов

9, И. А. Чихарев

10,

Е. А. Макаренко11

. Изучением феномена soft power занимаются такие южноко-

рейские учёные как Пак Чан Сук, Пак Чон Тэ, Шин Чон Рёль, Ли Мун Ки, Мун

Су Вон. Культурному аспекту и символическим смыслам «мягкой силы посвя-

тили свои работы Кан Ин Хан, Тон Шин Вон, Ли Джин Ён, Ким Хэ Сон и дру-

гие.

В целом можно выделить три позиции, возникшие в научном сообществе

по отношению к soft power.

1. Принятие идей Дж. Ная и их дальнейшее развитие. К примеру, К. Вагнер,

отталкиваясь от классификации ресурсов «мягкой силы», исследует по-

тенциал Индии в области культуры, политических ценностей и внешней

политики.

2. Признание важности концепта «мягкой силы» и попытки самостоятель-

ного переосмысления теории. Так возникли трактовки «мягкой силы» как 1 Бодрийяр Ж. Соблазн. М., 2000. С. 36.

2 Soft Power: теория, ресурсы и дискурс. Екатеринбург, 2015. С.112-113.

3 Бодрийяр Ж. Соблазн. М. С. 38.

4 Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. С.210-112.

5 Бауман З. Текучая современность. СПб., 2008. С.123-125.

6 Русакова О. Ф., Бочаров А. В. Концептуальные основания стратегии цветной революции: теория soft power и

медиатицации политики. Социум и власть. 2014. №4. С. 42-49. 7 Королёв В. А., Трунина А. А. Страновой брендинг и его отражение в рейтингах «мягкой силы» // Вестник м е-

ждународных организаций. 2014. Т9. №2. С.210-225. 8 Соловьёва Е. В. «Мягкая сила» - инструмент интеграции Китая в мировые процессы // Россия и АТР. 2012.

№1. С.85-95. 9 Иванов И. C. Какая дипломатия нужна России в XXI веке? // Россия в глобальной политике. 2011. С.45-48.

10 Чихарев И. А. «Умная мощь» в арсенале мировой политики // Международные процессы. 2011. Т9. №1. С. 93-

98. 11

Макаренко Е.А. Инновационная политика как фактор национального развития в условиях глобализации.

Ежегодник РАН. Выпуск 8. 2013. 692 с.

9

скрытой силы притяжения, воображаемой власти, продвижения нацио-

нального имиджа1. Данная позиция актуальна для работ Ли Ги Уна и Чи

Гэ Ёна, рассматривающих символические ресурсы «мягкой силы» в каче-

стве основных (образы, смыслы, дискурсы).

3. Критика концепта «мягкой силы» школой реалистов, которые подчерки-

вают важность обладания такими «жесткими» ресурсами, как территория,

природные ресурсы, состояние промышленности, экономическая и воен-

ная мощь. Они признают «мягкую силу» несостоятельной по сравнению с

«жесткой силой», однако критики soft power на сегодняшний день нахо-

дятся в меньшинстве.

Комплексный анализ литературы по выбранной теме показал, что совре-

менные научные круги проявляют высокий интерес к концепции soft power.

Представленные выше исследования составляют серьёзную теоретическую и

методологическую базу для дальнейшего исследования геополитических стра-

тегий. Тем не менее, на данном этапе развития интересующей автора проблема-

тики необходимо более комплексное осмысление концепции «мягкой силы»,

выработка критериев оценки её эффективности в условиях глобальных транс-

формаций. В отмеченных работах затрагиваются отдельные аспекты, касаю-

щиеся изучения ресурсов «мягкой силы», однако, слишком большое внимание

уделяется политическим и идеологическим составляющим концепта, редко

учитывается региональная специфика стратегий soft power, а также эволюция

концепта под влиянием глобальной информатизации, смещение акцента в сто-

рону smart power как наиболее эффективной стратегии глобального лидерства.

Теоретические и методологические основы исследования.

Решение основных задач выпускной квалификационной работы достигается

за счёт использования следующих методов:

анализ научно-исследовательской литературы;

инструментальное наблюдение;

1 Breslin S. The Soft Nation of China’s «Soft Power» // Chatham House. 2011. №3. P.34.

10

компаративный метод (сравнительный анализ стратегий soft power в

политике глобального лидерства);

метод кейсов (анализируются конкретные примеры проявления эле-

ментов стратегии «мягкой силы» в международной политике);

ивент-анализ (влияние различных международных мероприятий на

имидж Республики Корея).

В исследовании используются общенаучные методы: анализ, синтез (оп-

ределение ресурсов, инструментов, целей soft power), индукция, дедукция (вы-

деление уровней анализа глобальных стратегий), диалектический метод (изуче-

ние качественной эволюции концепта «мягкой илы»), системный подход (по-

зволяет рассматривать влияние глобальных трендов на трансформацию страте-

гий международных акторов в политике глобального лидерства), структурный

подход.

Значимую роль в исследовании играют конструктивистский подход, ис-

пользуемый для анализа дискурсивного влияния «мягкой силы» на стратегиче-

ское планирование международных акторов. Также автор обращается к по-

стмодернистской трактовке глобального взаимодействия и реляционной кон-

цепции власти.

Научная новизна исследования состоит в:

теоретическом обосновании феномена «мягкой силы», которая рассмат-

ривается автором через призму комплексного анализа инструментальной

сферы международных политических процессов в контексте рассматри-

ваемого феномена;

попытке унификации и классификации ресурсов soft power на основе ме-

ждународных рейтингов и статистических данных;

расширении понятийного аппарата теоретико-методологической базы ис-

следования концепта soft power посредством введения в научный оборот

статей южнокорейских исследователей феномена «мягкой силы».

11

В рамках исследования soft power Республики Корея мы будем опираться не

только на обширную теоретическую базу, но и на эмпирические данные, пред-

ставленные рядом авторитетных источников.

Эмпирическую базу исследования составляют различные статистические

и аналитические данные, международные индексы, а также веб-источники. Ре-

зультаты статистических исследований и мониторингов, проводимых агентст-

вом Freedom House и Amnesty International1, позволили проанализировать уро-

вень консолидации демократического режима в Республике Корея. Исследова-

ния аналитических компании WDI2, Всемирного банка

3, Международной орга-

низации предприятий автомобильной промышленности4 и Таможенной службы

Республики Корея5

наглядно продемонстрировали уровень экономического

развития Южной Кореи и степень влияния страны на мировом рынке.

При исследовании «мягкой силы» важно учитывать статистические и

аналитические отчеты соответствующих специализированных исследователь-

ских центров. В их числе данные исследовательской группы «Монокль»6, рей-

тинги группы Transparency International7 и аналитические данные UNCTAD

8, а

также международный Soft Power Index9, рейтинги RGMs и Country Brand Index

компании Future Brand10

. Подробное изучение данных источников показало, что

Республика Корея занимает высокие позиции в международных рейтингах

1 Amnesty International. Annual report on South Korea 2015/2016. URL: https://www.amnesty.org/en/countries/asia-

and-the-pacific/south-korea/report-korea-republic-of/ (дата обращения: 21.05.2016). 2

World Development Indicators (WDI), April 2016. URL: http://knoema.ru/WBW DIGDF2016Apr/world-

development-indicators-wdi-april-2016 (дата обращения: 21.05.2016) 3 International Trade Statistics 2015. URL: https://www.wto.org/english/res_e/statis_e/its2015_e/its15_toc_e.htm (дата

обращения: 13.05.2016). 4 International Organizat ion of Motor Vehicle Manufacturers. URL: http://www.oica.net/h1-2013-production-statistics

(дата обращения: 13.05.2016). 5 Korea Customs Service: Trade statistics 2015. URL:

http://www.customs.go.kr/kcshome/main/content/ContentView.do?contentId=CONTENT_ID_000001319&layoutMen

uNo=21030 (дата обращения: 10.04.2016). 6

IFG-Monocle SP Index. URL: https://monocle.com/film/affairs/soft-power-survey-2014-15/ (дата обращения:

10.04.2016). 7 Corruption Perceptions Index 2015. URL: https://www.transparency.org/cpi2015/ (дата обращения: 12.03.2016).

8 UNCTAD. World Investment Report 2013. URL: http://unctad.org/en/PublicationsLibrary/wir2013overview_en.pdf

(дата обращения : 20.04.2016). 9 Soft Power Survey 2013 // Monocle Magazine. URL: http://monocle.com/ilm/affairs/soft-power-survey-2013/ (дата

обращения: 10.03.2016). 10

FutureBrand: the Country Brand Index 2014-15. November 11, 2014. URL:

http://www.futurebrand.com/news/2014/futurebrand-launches-the-country-brand-index-2014-15 (дата обращения:

20.04.2016).

12

«мягкой силы». Более того, с помощью полученных статистических данных

удалось выявить, какими инструментами активно пользуется правительство

Республики Корея, и какие инструменты практически не задействованы при

формировании имиджа страны.

Индекс странового брендинга, разработанный Саймоном Анхолтом1, по-

зволил выявить ключевой элемент южнокорейского бренда – феномен «халлю»

– и рассмотреть его отличительные черты.

Показатели имиджа страны анализировались с помощью контент-анализа

медиаисточников, в первую очередь новостных агентств (Reuters, CNN, BBC

News) и изданий The Economist, The New York Times. Анализировались южно-

корейские СМИ Чосонильбо2, Korea.net

3, K-Office

4, туристический портал Ko-

rea Gateway, а также официальные сайты МИД Республики Корея и Корейского

Фонда.

При анализе «мягкой силы» гуманитарного капитала Республики Корея

оказались полезными официальные сайты ведущих южнокорейских универси-

тетов Чусон, Пусанского технического университета, Инхва и Сеульского уни-

верситета.

В качестве авторитетных источников также использовались материалы

«The New Persuaders: A Global Ranking of Soft Power»5 и K-Office за период с

2010 по 2015 гг.

1 Анхолт С. Бренд «Америка»: мать всех брендов. М., 2009. С.34 -46.

2 Business Top 10 of 2012 // The Chosunilbo. 2012. URL:

http://english.chosun.com/site/data/html_dir/2012/08/28/2012082801260.html (дата обращения: 20.04.2016). 3 Korea.net : The official website of the Republic o f Korea. URL: http://www.korea.net/index.jsp (дата обраще-

ния:13.04.2016). 4한류스토리 (История «халлю». 2016). URL:

http://www.kofice.or.kr/a10_KoreanWave/a10_KoreanWave_03_list.asp (дата обращения: 21.05.2016). 5 The New Persuarders: An international ranking of soft power // Rapid-growth markets soft power index – Institute for

Government GB in collaboration with Institute for Emerging Markets Studies. 2010. URL:

http://www.instituteforgovernment.org.uk/publications/new-persuaders-iii (дата обращения: 12.02.2016).

13

Глава 1

Теоретическое и методологическое обоснование концепта soft power

1.1. Soft Power как аналитический концепт

Вступление общества в эпоху глобальных маркетинговых коммуникаций

ознаменовалось появлением интегрированных властных комплексов, соеди-

няющих традиционную военную мощь государства с мягкими способами взаи-

модействия, апеллирующим к потребительским интересам и жажде получения

удовольствия. В социально-политических исследованиях последних лет при

анализе эффективных способов властвования и коммуникативного воздействия

концепт «мягкой силы» стал играть основополагающую роль. Внешняя полити-

ка каждого государства словно приобрела свой уникальный цвет – soft power,

которая начинает создавать невиданную прежде конкуренцию за умы людей.

В 1990 г. американский политолог Дж. Най в своей работе «Призвание к

лидерству: меняющаяся природа американской власти»1 впервые выдвинул

идею о том, что мощь государства измеряется не только его военной силой и

экономическим влиянием, но и параметрами несилового воздействия на меж-

дународные процессы. Автор раскрывает общеизвестный тезис : «кто владеет

информацией, тот владеет миром», опираясь на американский опыт трансляции

либеральных ценностей, массовой культуры и их популяризации в междуна-

родном информационном пространстве. Полемика данной работы была обра-

щена к теоретикам школы политического реализма и призывала их отказаться

от абсолютизации «жёсткой мощи» (hard power) в мировой политике и обратить

внимание на изменения, происходящие во всех сферах мировой политики и

международных отношений. Автор развивает данный тезис в более поздней

программной работе «Мягкая сила: слагаемые успеха в мировой политике»2.

1 Nye J. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power // Basic Books. 1990. P. 20–21.

2 Nye J. Soft Power. The Means to success in world politics // Public Affairs. 2004. P. 34-40.

14

Холодная война изменила мир и властные отношения – само понятие «си-

лы» претерпело изменения. Джозеф Най выделяет два типа изменений:

Перемещение силы – изменение соотношения сил между государствами.

Наиболее широко этот феномен известен в контексте формирование но-

вых мировых центров силы или смещение влияния от Запада к Востоку.

Рассеивание силы – это когда сила переходит от государств, будь то го-

сударства Запада или Востока, к негосударственным институтам1.

Говоря о перемещении силы, теоретики международных отношений зачас-

тую подразумевают «подъём Азии». По мнению Дж. Ная этот феномен следует

называть «возрождением/возвращением Азии», поскольку до XIX в. государст-

ва Азии были наиболее передовыми: в 1800 г. больше половины жителей зем-

ного шара жили в Азии и производили больше половины мировых товаров. Всё

изменилось с приходом научно-технического прогресса и началом индустри-

альной революции 1900-х гг., когда больше половины население всё ещё жило

в Азии, но теперь производило только пятую часть мировой продукции. Европа

и Америка становятся господствующим центром мира2. Если верить прогнозам

Голдмана Сакса, то в XXI в. Азия приблизится к своим изначальным показате-

лям производства товаров и услуг, и сможет выйти на лидирующие позиции

мирового рынка промышленности и товаров народного потребления3. Однако

Азия неоднородна, существуют крупные районы с неразвитой экономикой, что

затрудняет развитие региона. Кроме того, по мнению Дж. Ная, в данной модели

упущен важный фактор, и это – рассеивание силы4. Не трудно понять данный

феномен на примере компьютерных технологий и коммуникаций – стоимость

ИКТ снизилась в 1000 раз в период с 1970 г. по настоящее время. Когда цена

вычислительных технологий уменьшается так значительно, понижается порог

доступа, а это значит, что любой актор может участвовать в международном

1 Nye J. Soft Power. The Means to success in world politics. P. 51-56.

2 Ibid. P. 67.

3 Goldman Sachs Research. 2014 Asia Economic Outlook. December 2013. URL: http://www.goldmansachs.com/our-

thinking/archive/moe-2014-index.html (дата обращения: 10.04.2016) 4Nye J. The Meaning of Soft Power // TEDGlobal 2010 Conference. URL:

https://www.ted.com/talks/joseph_nye_on_global_power_shifts?language=ru (дата обращения:10.04.2013).

15

процессе1. Иными словами, возможности, которые когда-то были ограничены,

теперь доступны всем. Если ранее в международном дискурсе могли участво-

вать и формировать его только государства и крупные межгосударственные ор-

ганизации, сегодня в процесс включены негосударственные акторы, организа-

ции, а также гражданское население. Это не значит, что государство потеряло

главенствующую роль, оно по-прежнему выступает основным игроком на меж-

дународной арене, однако сегодня ему приходится выдерживать большую кон-

куренцию.

Негосударственных акторов мировой политики можно разделить на две

категории:

Системные международные акторы – Оксфам, Гринпис, Красный крест и

т.п.

Внесистемные международные акторы – транснациональные террористи-

ческие организации (ИГИЛ, Аль-Каида и т.п.).

Рассеивание силы повлияло и на мышление в рамках традиционных поня-

тий и концепций: происходит приватизация понятия войны, где конфликты

инициируются не только государствами, но и международными группировка-

ми, и эти столкновения порой уносят больше жизней, чем военные конфликты

прошлых лет.

В традиционном понимании сила воспринимается лишь как военная мощь

– hard power – способность государства к принуждению посредством насилия.

А. Дж. П. Тейлор определял великую державу как государство, способное по-

бедить в войне2. В современном понимании сила – это не только способность

победить в войне, хотя война продолжает преобладать, но и способность сде-

лать идеи отдельно взятого актора или государства и сделать их универсальны-

ми, победить в информационном поле3.

1Nye J. The Meaning of Soft Power // TEDGlobal 2010 Conference. URL:

https://www.ted.com/talks/joseph_nye_on_global_power_shifts?language=ru (дата обращения:10.04.2013). 2 Тейлор А.Дж.П. Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С. 204 -203.

3 Чихарев И.А. «Умная мощь» в арсенале мировой политики. 2011. Т 9. №1. С. 93-98.

16

Концепция рассеивания власти Дж. Ная предельно проста и представляет

собой трёхуровневую модель. Первый уровень – это военная мощь, включаю-

щая наличие ракетно-ядерных вооружений, развитие сил общего назначения и

развитую систему ИКТ. Наиболее активным и стабильным игроком здесь вы-

ступает США, которые ежегодно выделяют огромную строку бюджета на воен-

ные нужды и ещё долгое время не будут иметь конкурентов на данном уровне.

Второй уровень модели – экономическая мощь и можно с уверенностью гово-

рить, что сила здесь многополярна и сбалансирована. На Западе наибольшей

экономической мощью обладают США и страны ЕС, в Азии ключевыми игро-

ками уже более 10 лет остаются Китай, Япония, Южная Корея, более значимой

становится вовлечённость в международную экономику Индии и стран

АСЕАН. Третий уровень – уровень транснациональных отношений – представ-

ляет собой совокупность негосударственных акторов: ТНК, наркобизнес, меж-

дународная контрабанда оружия, различные оффшоры, а также банки, перево-

дящие средства в электронном виде и, как следствие, кибертеррористы1.

Из сказанного выше можно сделать вывод, что в постмодернистской трак-

товке политической власти основной акцент делается на том, что в современ-

ную эпоху наиболее эффективным способом властвования является мягкая си-

ла. Рассмотрим ресурсы «мягкой силы»: поскольку soft power, в отличии от

«hard power», не воспринимается как внешнее силовое воздействие, мягкое мо-

гущество страны, согласно Дж. Наю, «прочно зиждется на трёх основных ис-

точниках: её культуре (в местах, где она привлекательна для других), её поли-

тических ценностях (когда она сама живёт согласно этим ценностям и руково-

дствуется ими в отношениях с другими странами) и её внешней политике (ко-

гда другие считают её законной и имеющей моральное право)»2. Многие иссле-

дователи склонны из ряда ресурсов soft power акцентировать внимание на куль-

турной составляющей, привлекательности образа жизни. Однако большую зна-

чимость для оценки «мягкой силы» имеют идеология и институты. Насаждение

1 Nye J. The Meaning of Soft Power. URL: https://www.ted.com/talks/joseph_nye_on_global_power_shiftslanguage=ru

(дата обращения:10.04.2013) 2 Най С. Джозеф. Будущее власти. С. 153.

17

определённых стандартов, правил и норм поведения, которыми должны руко-

водствоваться государства в реализации внутри- и внешнеполитической пове-

стки, придание им статуса общепринятых, создание международных институ-

тов для пропаганды этих норм – всё это проявление «мягкой силы». Массовая

культура и ИКТ лишь служат проводником, насаждающим интересы государ-

ства-транслятора1. Таким образом, привлекательность внешней политики зави-

сит от того, насколько будут совпадать ценностные ориентации участников

межгосударственных коммуникаций, а также от универсальности и перспек-

тивности её целей.

В современной научной литературе доминирует ресурсный подход к опре-

делению «мягкой силы», поскольку сам Джозеф Най, создав концепт soft power,

не предложил методологии её оценки. Автор выделил лишь ряд показателей

наличия «мягкой силы» (например, число нобелевских лауреатов, хорошая эко-

логия, оказание гуманитарной помощи), что представляет собой пассивный по-

тенциал soft power и зачастую не отражает действительных результатов. В на-

стоящее время в научной литературе сторонниками структурного подхода была

разработана модель измерительного инструментария soft power, которая вклю-

чает следующие структурные компоненты:

1. Economic Soft Power – показатель экономической и инвестиционной при-

влекательности;

2. Political Soft Power – показатель уровня развития институтов демократии,

публичной политики и защиты прав человека;

3. Diplomatic Soft Power – показатель эффективности дипломатии в между-

народных многосторонних переговорах, способность к сдерживанию аг-

рессии и предотвращению угроз, к установлению глобальной повестки;

дипломатическая репутация страны;

1 Панарин И.Н. СМИ, пропаганда и информационные войны. М., 2012. URL:

http://propagandahistory.ru/books/Igor-Panarin_SMI--propaganda-i-informatsionnye-voiny/ (дата обращения

10.04.2016).

18

4. Human Capital Soft Power – гуманитарный капитал, основанный на при-

влекательности системы общего и университетского образования, науч-

ной и технологической деятельности;

5. Cultural Soft Power – показатель значимости культурного наследия стра-

ны, степень его международного признания, а также инструменты куль-

турного влияния: политика популяризации национальной культуры, рас-

ширение межкультурных коммуникаций1.

«Мягкая сила» как потенциал включает культурное наследие и поп-

культуру, политические ценности, наличие у государства национальной идеи и

глобального проекта (например, демократическая экспансия), а также иные по-

зиции привлекательности (модель государственного менеджмента, развитые

наука и технологии, проекты гуманитарной помощи и другое)2.

На наш взгляд, представляется целесообразным упростить классификацию,

объединив ряд структурных компонентов:

1. Культурная привлекательность – объединяет в себе Cultural и Human Cap-

ital Soft Power, поскольку «высокая культура» включает достижения в об-

ласти науки и техники. Дополним данную категорию понятиями массо-

вой культуры, престижа (различные международные премии) и информа-

тизации (развитая система ИКТ, СМИ и ТВ продукция).

2. Идеологическая привлекательность – объединяет Political и Diplomatic

Soft Power, так как эти два понятия неразрывно связанны. Расширим дан-

ную категорию понятием структуры государства (политический режим,

структура партий, наличие гражданского общества), а также рассмотрим

здесь привлекательность социальной и миграционной политики госу-

дарств.

3. Экономическая привлекательность – более полно раскроет компонент

Economic Soft Power: раскроет, наравне с различными экономическими

1 Holik Gregory G. Paper Tiger? Chinese Soft power in East Asia // Political Science Quartery. Vol . 126. 2011. № 2. P.

232–241. URL: https://dornsife.usc.edu/assets/sites/451/docs/Huang_FINAL_China_Soft_Power_and_Status.pdf (дата

обращения: 10.04.2016). 2 Spykman N. J. America 's Strategy in World Politics. The United States and the Balance of Power // Foreign affairs.

№4. 2001. P.34-36.

19

аттракторами, принципы развития экономики, позволившие стране пре-

вратится из реципиента в донора.

Ресурсный подход к определению «мягкой силы», тем не менее, не учиты-

вает возможности использования ресурсов hard power в «мягких» целях (на-

пример, когда военные устраняют последствия стихийных бедствий)1. Данный

подход оценивает «мягкую силу» с точки зрения гуманности, однако данное

понятие относится к области политики, а не этики. Более корректно, на наш

взгляд, будет рассмотрение soft power с точки зрения результатов, тогда снима-

ется противоречие, при котором «мягкие ресурсы» порождают страх (агрессив-

ная культурная политика, цветные революции), а «жёсткие» вызывают привле-

кательность. Как отмечает профессор О.Ф. Русакова, привлекательность – не

самоцель развития «мягкой силы», а лишь условие достижения экономических

и политических целей государства2.

Оценивая результаты «мягкой силы» на практике, необходимо рассматри-

вать мягкое влияние в контексте следующих условий:

момент времени – конкретизация результата силового воздействия. Ре-

зультат всегда связан со временем, поэтому есть возможность оценить

влияние «мягкой силы» в прошлом, настоящем и выявить её будущий по-

тенциал;

целевая аудитория – определение объекта влияния в зависимости от

культурных особенностей и настроений объекта. Данный параметр по-

зволяет определить, вызван результат воздействием «мягкой силы» или

иными, случайными, факторами, а также прогнозировать повторение ре-

зультата по отношению к той же целевой аудитории.

Рассмотренные выше компоненты составляют единый объект исследова-

ния – мягкую мощь, силу, способную выстраивать сетевые связи, решать меж-

дународные конфликты не путём противостояния, но посредством сотрудниче-

ства; универсальную концепцию, применимую не только к области теории ме-

1 Nye J. Think Again: soft power // Foreign Policy. February 23, 2006. №4. Р.27. URL:

http://foreignpolicy.com/2006/02/23/think-again-soft-power/ (дата обращения: 20.03.2016). 2Русакова О.Ф. Дискурс soft power во внешней политике. 2012. №32. С. 118-121.

20

ждународных отношений, но эффективно функционирующую во внутриполи-

тическом пространстве – силу, способную консолидировать социум, стать осе-

вым фактором развития, стабилизировать социальные отношения.

Стоит, однако, отметить ряд проблем, которые возникают при анализе рас-

сматриваемого концепта. Во-первых, формирование реального международно-

го влияния на основе ресурсов soft power. Простое обладание ресурсами ещё не

означает, что государство может эффективно использовать их и преобразовы-

вать в активную деятельность для достижения своих целей. Следовательно, при

оценке «мягкой силы» той или иной страны неверным будет полагаться на ко-

личественное сравнение ресурсов и статистические данные. Любая статистика в

данном случае должна быть подкреплена опросами общественного мнения, ко-

торые отражают наиболее важный параметр soft power – «привлекательность».

Во-вторых, сложно адекватно оценить роль культурного компонента «мягкой

силы». При анализе концепта исследователи неизменно выделяют культурное

ядро «мягкой силы», однако эффективность культуры и культурной диплома-

тии возможно оценить только в долгосрочной перспективе, следовательно, ос-

таётся неясной степень её влияния на политическое и экономическое измере-

ние. На сегодняшний день существует проблема в разграничении ресурсов

«жёсткой» и «мягкой» силы, например ресурсная дипломатия отличается от

подкупа и взятки, которые можно отнести к инструментам hard power, хотя, по

сути, является покупкой лояльности государства-реципиента через косвенное

вложение средств1.

Возникающее противоречие в академических кругах пытались решить по-

средством нескольких шкал. Интегральная шкала сил в рамках одномерной

концепции распределения сил по полюсам представлена в Таблице 1.

1 Русакова О.Ф. Мягкая силав зеркале российского и мирового опыта // 2014. № 2. С.10 .

21

Таблица 1. Распределение геополитических ресурсов относительно механизма воздействия1

Уязвимость одномерного интегрального подхода заключается в том, что

метафора тактильного восприятия применима к широкому спектру сил: военная

сила; экономическая сила и ее разновидности – финансовая и коммерческая си-

лы; научно-техническая сила; информационная сила; идеологическая сила; сила

образования; политическая сила; социальная сила; возможно, террористическая

сила и т.д. Как упоминалось ранее, информационное воздействие может харак-

теризоваться разной степенью жесткости; более жесткими или более мягкими

могут быть различные формы международной политики2.

На данном этапе развития теории сгладить возникающие противоречия по-

зволяет разработанная политическим истеблишментом концепция, сочетающая

1 Ying Fan. Soft power: power of attraction or confusion? // Place Branding and Public Dip lomacy. Vol. 4 2008. №. 2

Р. 148. URL: http://www.palgrave-journals.com/pb/journal/v4/n2/full/pb20084a.html (дата обращения: 20.03.2016). 2 Давыдов Ю.П. Понятие «жесткой» и «мягкой» силы в теории международных отношений // Международные

процессы. 2004. Т. 2. № 1. С. 12-14.

Жёсткая сила Мягкая сила

Абсолютна Относительна, зависима от контекста

Ощутима, легко измеряется, предсказуема до опре-

деленной степени

Неощутима, трудно поддается измере-

нию, непредсказуема

Специфицированный источник Неспецифицированные, множествен-

ные источники

Контролируется государством или какими-либо ор-

ганизациями

В основном реализуется негосударст-

венными акторами, трудно поддается

контролю

Внешняя, действие, толчок Внутренняя, реакция/ответ, притяже-

ние

Воздействие прямое, кратковременное, эффект не-

медленный

Воздействие непрямое, долговремен-

ное, эффект отложенный

Выражается во внешней политике Коммуницируется посредством стра-

нового брендинга

Способность изменять позицию других людей си-

лой или побуждением

Способность изменять предпочтения

других людей, привлекая их

Военная и экономическая сила Культурная сила

Принуждение, (физическая) сила Привлечение, влияние

22

в себе элементы hard и soft power – «умная власть» или smart power. Двумерная

«спектральная» модель жёсткости сил, предложенная М. Куналакисом и А.

Шимони1 для обоснования ресурса «умной силы», рассматривает данный ре-

сурс с точки зрения интегральной шкалы инструментов и способов их приме-

нения. Такой подход даёт возможность более детально анализировать катего-

рии «мягкой силы».

По словам Хилари Клинтон, «умная власть» представляет собой набор ин-

струментов влияния, правильно комбинируя которые можно добиться желае-

мых результатов2. Другими словами, данная концепция представляет собой ди-

намичную комбинацию «жёсткой» и «мягкой» силы, пропорция которых во

внешнеполитическом инструментарии должна меняться в зависимости от гео-

политического контекста и выбранного объекта влияния. Кроме того, «умная

мощь» – это коммуникативная мобильность, скорость обработки информации,

способность вести информационную войну и политические кампании в новых и

традиционных мировых СМИ. Это креативный потенциал, предполагаемая

способность государства генерировать новые идеи, технологии и институты.

Исторически сложилось так, что институты «жёсткой власти» во всём ми-

ре были и остаются более развитыми, что объясняется потребностью госу-

дарств в защите своего суверенитета. На финансирование ресурсов hard power

ежегодно выделяются крупные средства из государственных бюджетов; воен-

ные, экономические и административные расходы сегодня опережают рост фи-

нансирования гуманитарных, культурных и научно-образовательных программ.

Данная диспропорция негативно сказывается на развитии мощи государства,

следовательно, уравновесить «мягкие» и «жёсткие» ресурсы – основная задача

smart power. «Умная власть» стала способом формирования нового типа влия-

ния на внешний мир. С помощью инструментов soft power появилась возмож-

1 Kounalakis M. Simonyi A. The Hard Truth About Soft Power // Perspectives on Public Diplomacy. Paper 5. Los A n-

geles: USC Center on Public Diplomacy. 2011. P.25-27. URL:

https://scholar.google.com/citations?view_op=view_citation&hl=en&user=YE-Y3vQAAAAJ&citation_for_view=YE-

Y3vQAAAAJ:zYLM7Y9cAGgC (дата обращения: 10.04.2016). 2 Clinton H. Nomination Hearings to be Secretary of State // Senate Foreign Relations Committee.2009. Р. 12. URL:

http://www.state.gov/secretary/rm/2009a/01/115196.htm. (дата обращения: 13.05.2016).

23

ность в долгосрочной перспективе трансформировать общество, выбранное го-

сударством-референтом в качестве мишени. Эта трансформация проявится во

внедрении в практику межгосударственного общения апробированных ценно-

стей и стандартов поведения: cоблюдение гражданcких и политичеcких прав

человека и этничеcких меньшинcтв, обеcпечение экономичеcкой и

политичеcкой cтабильноcти на оcнове общеcтвенной cолидарноcти и повыше-

ния благоcоcтояния граждан, необходимоcть разрешать конфликты мирным пу-

тем, поддержание безопаcного и дружеcтвенного окружения. Средствами реа-

лизации такого влияния будут не высокотехнологичные виды оружия, а дого-

воры, соглашения и законы, обеспечивающие интеграцию геополитического

пространства1.

С популяризацией концепта «мягкой силы» в научных кругах многие меж-

дународные организации (Freedom House, Институт статистики UNESCO, Все-

мирная организация интеллектуальной собственности) стали выстраивать рей-

тинги, так или иначе относящиеся к «мягким» ресурсам. Появление междуна-

родных индексов сместило акцент исследований с теоретического анализа soft

power в сторону разработки измерительно-инструментальных подходов к её

анализу.

Один из индексов, разработанный Дж. МакКлори, RGMs используется для

определения уровня «мягкой силы» государств с быстро растущей рыночной

экономикой. В номенклатуру индекса входят 13 параметров: экспорт медиа

продукции; распространение языка; проведение крупных спортивных меро-

приятий; наличие харизматичных фигур; развитый бизнес; качество государст-

венных институтов; уровень свободы; электоральное участие; экология; мигра-

ционная политика; туризм; университетский рейтинг; владение английским

языком2. На основе данных индекса RGMs каждый год выстраивается между-

1 Сирота Н.М. Глобальный миропорядок: акторы и тренды становления // Исторические, философские, полити-

ческие и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики . Тамбов, 2013. №

4 (30). С. 157-164. 2 McClory J. Rap id-growth markets soft power index // The New Persuarders: An international ranking of soft power.

Institute for Government GB in collaboration with Institute for Emerging Markets Studies. 2010. URL:

http://www.instituteforgovernment.org.uk/publications/new-persuaders-iii (дата обращения: 12.02.2016).

24

народный Soft Power Index, а также рейтинг The New Persuaders, отражающий

имиджевую составляющую «мягкой силы». Рейтинг «мягкой силы» ведущих

стран мира системы RGMs представлен в Схеме 1.

Схема 1. Рейтинг soft power 40 стран мира, построенный нами на основе данных RGMs1

Зачастую на место в рейтинге могут повлиять различные, иногда

незначительные факторы: смешанная правительственная риторика в отношении

внутренней политики, нестабильность в вопросах миграции, нестабильная

внешняя политика и открытые конфликты. На позицию в страновых рейтингах

может влиять количество посольств в других государствах, культурных миссий

и объектов всемирного наследия ЮНЕСКО2.

Российские учёные из Московского института исследования

быстроразвивающихся рынков «Сколково» совместно с аналитической

компанией Ernst&Young предприняли попытку создать колличественный

индекс «мягкой силы»3. Критериями оценки послужили глобальный имидж,

глобальная честность и глобальная интеграция. Внутри каждое направление

поделено на ряд критериев, например, «глобальная честность» включает

верховенство правительства, индекс свободы, показатели явки избирателей на

1

Rapid-growth markets soft power index. URL: http://www.ey.com/GL/en/Issues/Driving-growth/Rapid-growth-

markets-soft-power-index-The-RGMs-versus-the-G7 (дата обращения: 10.03.2016) 2 Soft Power Survey 2013 // Monocle Magazine. URL: http://monocle.com/ilm/affairs/soft-power-survey-2013/ (дата

обращения: 10.03.2016). 3

Исследовательский центр SEneC. Институт исследований быстроразвивающихся рынков бизнес -школы

СКОЛКОВО.URL:http://www.sko lkovo.ru/public/media/documents/research/SKOLKOVO%20IEMS_Monthly_Briefi

ng_2012-06_eng.pdf (дата обращения: 10.03.2016).

0 1 2 3 4 5 6 7 8

Вел

ико

бри

тан

ия

СШ

А

Гер

ман

ия

Фран

ци

я

Яп

он

ия

Юж

ная

Корея

КН

ДР

Си

нга

пур

ОА

Э

1 2 3 4 6 11 22 26 38

RGMs Soft Power Index of 2012

25

выборы и т.п. Во многом данный индекс отвечает на запрос политического ис-

теблишмента России. Специфику данного подхода иллюстрирует Таблица 2.

Таблица 2. Факторы «мягкой силы», используемые в рейтинге, разработанном компанией

Ernest and Young и Московской школой управления «Сколково»1

Глобальный имидж Глобальная честность Глобальная интеграция

1. Экспорт медиапродукции

2. Интерес к изучению язы-

ка данной страны

3. Количество завоеванных

олимпийских медалей

4. Представленность граж-

дан страны в списке 100

самых влиятельных лю-

дей мира по версии жур-

нала «Time»

5. Наиболее уважаемые

компании

6. Правление закона

7. Индекс свободы

8. Избирательская актив-

ность

9. Выбросы углекислого га-

за

10. Иммиграция

11. Въездной туризм

12. Рейтинг университетов

13. Распространенность вла-

дения английским языком

Рейтинг «Сколково» представляется спорным по ряду причин. Во-первых,

на рейтинг «мягкой силы» мало влияет количество медалей, заработанных на

крупных международных соревнованиях, поскольку их много как у стран с вы-

соким уровнем развития soft power (США, Великобритания, Германия), так и у

стран, находящихся в процессе формирования своего «мягкого» политического

курса (КНР, КНДР). Избирательная активность и политическое участие в стра-

нах с высоким уровнем «мягкой силы» стабильно ниже, чем у стран со слабо

развитой «мягкой силой», где избирательная активность высокая за счёт искус-

ственных, прежде всего административных, мер. Значение же английского язы-

ка как одного из ключевых факторов глобальной интеграции представляется

нам несколько преувеличенным и требующим уточнений. Что касается влияния

распространённости языка на «мягкую силу государства» можно выделить

1 Составлено по: Исследовательский центр SEneC. Исследования быстроразвивающихся рынков бизнес -школы

СКОЛКОВО.URL:http://www.sko lkovo.ru/public/media/documents/research/SKOLKOVO%20IEMS_Monthly_Briefi

ng_2012-06_eng.pdf (дата обращения: 10.03.2016)

26

группу европейских языков (английский, французский, немецкий), на которых

чаще всего ведётся деловая и дипломатическая переписка, а также стремитель-

но охватывающая мир одержимость китайским языком (за счёт роста экономик

КНДР и расширения рынка).

В целом следует помнить, что любая крупная держава, заинтересованная в

расширении сфер своего влияния путём применения инструментов «мягкой си-

лы» принимает активное участие в разработке собственных рейтингов soft pow-

er. Положение других стран в рейтинге находится в прямой зависимости от вы-

бранных критериев. Например, политическая компонента «мягкой силы» сме-

щена в сторону демократических идеалов Запада и недемократические страны

неизменно получают низкие оценки в данной категории. Подобные националь-

ные рейтинговые системы отдают предпочтение тем параметрам, относительно

которых страна уже добилась значительных успехов1. Подобный подход к ре-

сурсу soft power роднит рассматриваемую концепцию с категорией «нацио-

нальный маркетинг».

Впервые данную категорию предложил классик современного маркетинга

Филипп Котлер2 и определил её как систематический подход, рассматриваю-

щий международные отношения с точки зрения рыночного взаимодействия,

целью которого является реализация имиджевых целей отдельно взятого госу-

дарства рентабельным способом3.По мнению Котлера, страны представляют

собой объект специфического рыночного предложения, одновременно конку-

рируя друг с другом за инвестиции, желательных мигрантов, размещение на

своей территории выгодных экономических объектов, увеличение потока тури-

стов. «Покупателями» в данном случае выступают негосударственные акторы и

сами граждане, которые могут желать остаться в своей стране, либо стараться

её покинуть, при условии, что выгоды эмиграции превышают её тяготы4.

1 Soft Power: теория, ресурсы и дискурс. М., 2015. С. 54.

2 Котлер Ф. Основы маркетинга. М., 1991. С. 63-65.

3Marketing and semiotics: new d irections in the study of signs for sale / Berlin, 1987. P.4. URL:

https://books.google.ru/books/about/Marketing_and_Semiotics.html?id=55aEwc69D34C&redir_esc=y (дата обраще-

ния: 10.03.2016). 4 Котлер Ф. Основы маркетинга. С.67.

27

Концепция странового маркетинга во многом схожа с политикой «мягкой

силы», однако для последней притягательность является лишь одним из инст-

рументов достижения внешнеполитических целей. Данный тезис иллюстрирует

составленная нами Схема 2.

Схема 2. Действие «мягкой силы» в рамках концепции странового маркетинга

Притягательность

(бренд как ресурс воздействия) Силы, направленные вовне Воздействие «мягкой силы»

В 1990-х гг. Саймон Анхолт, ведущий мировой специалист в области на-

ционального брендинга и создатель рейтинга стран Anholt-GfK Roper Nation

Brands Index, дополнил концепцию странового маркетинга понятием «nation

brand», формальной стороной которого является имя страны, денотатом – сама

страна, а значением – сумма ассоциаций, возникающих при упоминании стра-

ны1. Понятие бренда несёт сугубо позитивный посыл и формирует в массовом

сознании модель восприятия страны. Американская поп-культура, к примеру,

стала одной из составляющих концепции «Американской мечты» и способство-

вала лёгкому усвоению идей и принципов либерализма в послевоенной Европе.

Именно страновой бренд помог провести демократическую реконструкцию Ев-

ропы и создать НАТО. Таким образом, «мягкая сила» использует элементы

странового брендинга, представляя силовое воздействие в оболочке конкурент-

ного предложения.

Для повышения эффективности оценки и объективности измерений «мяг-

кой силы» в систему измерений soft power включены индексы страновых брен-

дов, которые ежегодно публикует компания Future Brand с использованием ко-

1 Анхолт С. Бренд «Америка»: мать всех брендов. М ., 2009. С. 34-46.

Страна 1 Страна 2 Страна 2 Страна 1 Страна 2 Страна 1

Страна

референт

Страна

референт Страна

референт

28

личественных методов, экспертных заключений и контент-анализа СМИ1. Оп-

рос 2012 года, состоявший из данных по респондентам из 18 стран мира, позво-

ляет понять отношение различных категорий граждан к исследуемой стране.

При этом в числе респондентов также присутствуют иностранные органы вла-

сти и инвесторы. Опросник предлагает проверить осведомлённость респонден-

тов об истории страны, конкретных датах и событиях; ассоциации, вызываемые

страной; вопросы о планах инвестиций в экономику страны, приобретении то-

варов и услуг, о наличии деловых отношений в стране; посещаемость страны и

рекомендации страны (коллегам, бизнес партнёрам, семье и друзьям). Также

опрос содержит экспертную оценку по результатам проводимых Future Brand

фокус-групп со специалистами в области государственного управления, геопо-

литики и международных отношений, маркетинга и торговли, национальной

безопасности, энергетики и изменения климата, миграции, а также экспертов по

коммуникативным технологиям2.

Негативные ассоциации могут присутствовать в имиджах стран, то есть

тех ментальных моделях, которые страны транслируют во вне, отличные от

«идеальной модели», существование которой условно допускается. Иными сло-

вами это совокупность отличительных черт государства, его идеологическая и

культурная составляющая, которая может меняться с течением времени. По-

этому трудно согласиться с использованием К.И. Косачевым термина «анти-

бренд» для обозначения сознательно внедряемой ложной ментальной модели,

долженствующей способствовать формированию негативного имиджа страны3.

Благоприятный имидж формируют различные факторы, от быстрого экономи-

ческого развития и привлекательности рынка отдельно взятой страны, до меж-

дународного признания традиционных и культурных ценностей государства.

Стоит помнить, что «мягкая сила» прежде всего опирается на традицию, чем на

1

FutureBrand: the Country Brand Index 2014-15. November 11, 2014.

URL:http://www.futurebrand.com/news/2014/futurebrand-launches-the-country-brand-index-2014-15 (дата обраще-

ния: 20.04.2016). 2 FutureBrand: the Country Brand Index 2011-12. June 11, 2012. URL:

http://www.futurebrand.com/news/2014/futurebrand-launches-the-country-brand-index-2011-12 (дата обращения:

20.04.2016) 3 Косачёв К.И. Не рыбу, а удочку // Россия в глобальной политике. М., 2012. №4. С.34.

29

динамику, что выводит на первый план её культурный компонент при рассмот-

рении таких категорий как имидж и бренд.

Благодаря рассмотрению «мягкой силы» в контексте маркетинговых тех-

нологий, исследователи смогли установить, что формирование уникальной для

страны стратегии soft power в среднем составляет 20 лет. Именно столько тре-

буется для формирования устойчивого бренда или ребренгинга, что доказыва-

ют примеры удачного ребрендинга ряда стран с неблагополучной историей XX

в. (опыт Германии, Японии, отчасти Южной Кореи). Отложенный эффект

«мягкой силы», а также её продолжительность и многофакторность делает этот

процесс трудно контролируемым. В связи с этим наиболее универсальным ин-

струментом измерения «мягкой силы», на наш взгляд, является рейтинг С. Ан-

холта NBI или «индекс национальных брендов», определяемый постоянно рас-

тущим числом респондентов в 35 странах в 2005 г. и в 50 странах из различных

регионов мира к 2015 г1.

Наращивание «мягкого» силового влияния – это процесс гибкого, завися-

щего от контекста, интегрированного и творческого использования разнообраз-

ных коммуникативных технологий2. Главным фактором успешного продвиже-

ния «мягкой силы» государства, благоприятной репутации, формирование

бренда становится реальное развитие страны, конечный результат которого

сможет привлечь симпатии широких масс. Благодаря данному факту, позиция

государства-референта обретает чёткие границы: образ государства должен

формироваться страной, экспортирующей «мягкую силу»; средства массовой

информации должны быть подконтрольны ей и отражать реальную ситуацию в

стране, также давая адекватный отклик на любое внешнее информационное

давление. Кроме того, действия (реальные/виртуальные, материаль-

1 National Brand Index. URL: http://www.brandindex.com/ranking/2015-mid (дата обращения : 12.04.2016).

2 РБК. 2012. Дата публикации: 11.01.2012. URL: http://www.rbcdaily.ru/2012 /11/01/ focus/ 562949985043454 (дата

обращения: 12.04.2016).

30

ные/коммуникативные), претендующие на способствование усилению эффек-

тивности soft power, должны быть согласованны между собой1.

Подводя итог, можно резюмировать, что в широком понимании «мягкая

сила» - это способность достигать определённых целей, используя коммуника-

тивные технологии, инструменты и ресурсы, наносящие относительно меньший

ущерб национальным государствам по сравнению с использованием инстру-

ментов «жёсткой силы». В терминологическом смысле, определённом Дж. На-

ем, soft power – это притягательная сила различных ценностей, устойчиво ассо-

циируемых с определённой страной. К их числу относятся культурные ценно-

сти, уровень жизни, качество образования и т.д.

1.2. Политическая и экономическая составляющие soft power как ис-

точник привлекательности государства

В современном многополярном мире инструменты непрямых действий

приобретают большую популярность, с каждым днем доказывая свою эффек-

тивность. С развитием информационного общества в мире возрастает роль ин-

формационно-коммуникационных технологий, которые занимают центральное

место в концепции «мягкой силы». Основная борьба за доверие масс на сего-

дняшний день разворачивается в информационном пространстве, где государ-

ства соревнуются в сфере создания своего положительного образа. Основным

инструментом политики «мягкой силы» стало мифотворчество2, правительства

соревнуются в СМИ за увеличение доверия к себе и ослабление доверия к про-

тивникам, а реальная политика всё чаще приобретает черты виртуальности и

символизма. Основным мерилом «мягкой силы» в данном случае выступает до-

верие публики к транслируемой информации – доверие к издателям и толкова-

телям является решающим ресурсом и важным источником soft power3.

1

Проблематика «мягкой силы» во внешней политике России // Институт международных исследований

МГИМО (У) МИД России. Аналитические доклады. 2013. Выпуск 1 (36). С. 31. 2 Най Дж. Будущее власти. С. 183.

3 Там же. С. 183.

31

«Мягкая сила» как деятельность государства включает в себя обществен-

ную дипломатию, продвижение нормативной силы, установление повестки дня.

В свою очередь общественную дипломатию можно подразделить на:

культурную дипломатию (научные и культурные обмены, образовательные

программы и гранты, обмен опытом в сфере искусства, языковые курсы,

спортивные мероприятия);

дипломатия помощи (кризисная дипломатия, гуманитарная помощь, эко-

номическая и технологическая поддержка, обмен опытом).

Для эффективного использования общественной дипломатии государству

необходимо не только обладать соответствующими ресурсами, но и позитив-

ным имиджем, который формируется за счёт привлекательности политических

ценностей государства-референта. Так, США привлекают своими демократиче-

скими идеалами и либеральными ценностями, Великобритания – политической

традицией и относительно чётким политическим курсом, а страны Европейско-

го союза – своей социальной и миграционной политикой. Применение данными

странами инструментов «мягкой силы» направлено на достижение статуса гло-

бального и/или регионального лидера, усиление национальной безопасности,

расширение своего влияния в киберпространстве и т.д.

В cовременном мире «мягкую cилу» можно cчитать особого рода управ-

ленческой политикой, cтратегией, которая направлена на иcпользование

ненаcильственных методов воздействия, инструмент и технологию для

доcтижения своих геоcтратегических целей. Одним из наиболее ярких проявле-

ний политической компоненты soft power является публичная дипломатия. На

сегодняшний день это междисциплинарное направление внешней политики, на

котором работают дипломаты, журналисты, специалисты в области теории ме-

ждународных отношений, маркетологи. Суть публичной дипломатии – система

коммуникации с зарубежными обществами1.

1 Марчуков А. Н. «Публичная дипломатия 2.0» как инструмент внешнеполитической деятельности. Вестник

Волгоградского государственного университета. 2014. №4. С. 105-108.

32

Авторство термина в его современном значении принадлежит Школе Пра-

ва и Дипломатии им. Флетчера Эдмунду Гуллиону. В 1965 г. Гуллион опреде-

лил публичную дипломатию как набор средств, помогающий оказывать влия-

ние на внешнюю политику государств1. В широком смысле – это любые дейст-

вия любых акторов, направленные на изменение внешней политики зарубеж-

ных стран.

Традиционалистский подход к публичной дипломатии характеризуется

высоким уровнем государствоцентричности. Здесь за константу считается не-

высокая проницаемость границ, следовательно единственным актором, способ-

ным систематически и качественно осуществлять международную коммуника-

цию, остаётся государство. В результате появились несколько поколений жур-

налистов-международников и дипломатов, для которых публичная дипломатия

представляет собой исключительно государственную политику, осуществляе-

мую главным образом государственными ведомствами или нанятыми ими ча-

стными подрядчиками2.

Если «мягкая власть» – это возможность добиваться желаемого политиче-

ского результата с помощью авторитета и привлекательности, то публичная ди-

пломатия становится в этой схеме инструментом повышения привлекательно-

сти и усиления авторитета. При этом публичная дипломатия может быть как

подспорьем в наращивании «мягкой силы», так и препятствовать, конкуриро-

вать с ней, поскольку является только коммуникационным механизмом и может

транслировать неверный образ страны во вне. Кроме того, в современном ин-

формационном пространстве общественное мнение формируется не только на

основании организованных правительством коммуникационных каналов, но и

посредством социальных сетей и независимых медиа.

C 2010 г. в теории международных отношений появляется термин «пуб-

личная дипломатия 2.0», предложенный американским исследователем Н. Кул-

1

Gullion E. What is Public Dip lomacy? // USC Center of Public Dip lomacy. 2015. URL:

http://uscpublicdiplomacy.org/page/what-pd (дата обращения: 20.04.2016). 2

Долинский А.В. Эволюция теоретических оснований публичной дипломатии // Вестник Университета

МГИМО. 2011. №2. С. 275.

33

лом, который предложил разделить внешнеполитическую деятельность госу-

дарств в интернете на «публичную дипломатию 1.0» и «публичную диплома-

тию 2.0»1. Первая представляет собой пропагандистскую деятельность государ-

ственных структур монологического характера, когда интернет пользователи не

имели возможности высказывать своё отношение к информации, предостав-

ляемой государственными СМИ, т.е обратная связь исключалась. С 90-х гг. XX

в. и развитием ИКТ правительства стали стремиться к интерактивности и пря-

мому диалогу с зарубежной аудиторией для продвижения своих политических

ценностей. Так, в 1994 г. радиостанция «Голос Америки» запустила собствен-

ный сайт, на котором выкладывались аудиозаписи передававшихся в эфире

программ на 15 иностранных языках, доступные для скачивания всем желаю-

щим2.

С 2004 г. появляется понятие «новая дипломатия», к 2010 г. превратившее-

ся в «публичную дипломатию 2.0», которая базируется на диалоге и тесном со-

трудничестве с зарубежной аудиторией в онлайн-пространстве. Пользователи

сети Интернет смогли быть персонально вовлечены в формирование новостных

поводов, получили возможность реагировать на политическую повестку по-

средством комментирования в социальных сетях, а также кнопок специального

назначения «мне нравится» и «рекомендовать», что было невозможным в пери-

од «публичной дипломатии 1.0».

Среди ключевых отличий «публичной дипломатии 2.0» от традиционной и

цифровой дипломатии можно выделить: облегчение коммуникации по оси

«власть-общество» с помощью современных ИКТ и социальных сетей; зависи-

мость от создаваемого пользователями контента (комментарии в социальных

сетях и блогах, видео-, фото- и аудиоматериалы, mashup-приложения; функ-

ционирование в рамках горизонтальных сетей, построенных на обмене инфор-

мацией, а не на передаче информационных сообщений сверху вниз, что более

характерно для вертикальных сетей традиционной публичной дипломатии.

1 Cu ll N. J. The Long Road to Public Dip lomacy 2.0: The Internet in US Public Dip lomacy // International Studies Re-

view. 2013. № 15. Р. 125. URL: https://uscpublicdiplomacy.org/users/nicholas_cull (дата обращения: 12.05.2016) 2 Voice of America. News International. URL: http://www.voanews.com (дата обращения: 20.04.2016)

34

Субъектами публичной дипломатии второго поколения выступают политиче-

ские деятели, внешнеполитические ведомства, а также политические партии и

общественные организации, способные активно воздействовать на обществен-

ное мнение за рубежом1.

Некоторые критики концепции soft power утверждают, что изменение ме-

ждународного общественного мнения не оказывают весомого влияния на поли-

тический курс и повестку руководства стран. Тем не менее публичная диплома-

тия продолжает расширять зону своего влияния, создавая каналы для коммуни-

кации не только по линии государство – государство, но и общество – общест-

во. Подобное взаимодействие в работах Шерри Мюллер и Нэнси Сноу получи-

ло название гражданская дипломатия и описывается как взаимодействие между

странами на уровне индивидов, которое впоследствии создает контекст для

официального диалога и переговоров2.

Дж. Най выделяет несколько параметров публичной дипломатии: повсе-

дневная коммуникация, целью которой является объяснение политико-

управленческих решений, как во внешней, так и во внутренней политике госу-

дарства; формирование международного имиджа страны посредством ино-

странных СМИ; стратегическая коммуникация, которая занимается планирова-

нием символических акций и создаёт информационные каналы для долгосроч-

ной коммуникации с международным сообществом3.

Возникновение различных дипломатических концептов стало ответом на

резкий рост числа акторов международных отношений и усложнение взаимо-

действия между традиционными акторами и новыми транснациональными, в

том числе внесистемными, акторами (ТНА). В круг ТНА включаются междуна-

родные неправительственные организации, внутригосударственные регионы,

транснациональные банки и транснациональные корпорации, межсетевые узлы,

1

Cu ll N. J. The Long Road to Public Dip lomacy 2.0: The Internet in US Public Diplomacy. Р. 127. URL:

https://uscpublicdiplomacy.org/users/nicholas_cull (дата обращения: 12.05.2016). 2 Snow N., Tay lor M. Philip The Propaganda State: US Propaganda at Home and Abroad since 9/11. / / The Internation-

al Communication Gazette. 2006. Vol. 68(5-6). P. 399-400. URL:

http://www.academia.edu/322377/The_Revival_of_the_Propaganda_State_US_Propaganda_at_Home_and_Abroad_Si

nce_9_11 (дата обращения: 20.05.2016). 3 Най Дж. Будущее власти. С. 111-113.

35

этнические и религиозные движения, сетевые структуры и иные организации,

обладающие достаточным ресурсным потенциалом для отстаивания своих ин-

тересов в глобальном пространстве. И хотя ТНА не всегда имеют международ-

но-правовой статус, закрепляющий за ними возможность участия в системе

принятия мирополитических решений, они могут косвенно и весьма эффектив-

но влиять на систему международных отношений посредством экономических

рычагов воздействия и многоуровневой дипломатии (парадипломатия, много-

канальная дипломатия и т.д.). Поэтому ТНА могут быть использованы в каче-

стве каналов для проведения soft power различных государств.

В данном случае «мягкая сила» может рассматриваться в контексте теории

международного лоббизма, поскольку деятельность данного сетевого взаимо-

действия не ограничивается одной страной, а носит межгосударственный ха-

рактер. Субъектом выступают подконтрольные государству-референту ТНА.

Объектом взаимодействия в таком случае является группа стран, целый регион,

либо структуры, принимающие решения, способные изменить существующий

нормативный порядок на глобальном уровне. Следовательно, объекты между-

народного лоббизма – это существующие уровни принятия глобальных реше-

ний и поддержания глобального порядка: универсальный (к которому можно

отнести ООН), институционально-групповой (отражающий активность G7,

G20, НАТО) и индивидуально-групповой (аттестующий деятельность на меж-

дународной арене отдельно взятого государства и его партнеров по коалициям).

На данном этапе государство-референт задействует инструмент стратегической

коммуникации и получает возможность косвенно влиять на политическую си-

туацию в отдельно взятом государстве1.

Эффективным инструментом международного лоббизма в контексте про-

цесса глобализации является «мягкая сила» миграции. Проблема интеграции

мигрантов и неэффективность политики мультикультурализма на сегодняшний

день становится серьёзным вызовом для мирового сообщества. Ярким приме-

ром стала политика стран Западной Европы в отношении мигрантов с Ближнего

1 Богатуров А.Д. Современный международный порядок. С. 69–88.

36

Востока. Неудачные попытки ассимиляции мусульманских диаспор в европей-

ское общество без стратегии интеграции инокультурных групп обернулись

усилением фрагментации общества, не дав ожидаемого позитивного результата.

Более того, государства Ближнего Востока получили возможность лоббировать

собственные интересы, опираясь на поддержку соотечественников в странах

Европы.

В данном случае принципиально важным является пример Турции, по-

скольку выходцы из Турецкой Республики, проживающие в ФРГ, являются

своего рода рычагом внешней политики страны. Турция, стремясь стать полно-

ценным членом ЕС, продвигает свои экономические и политические интересы,

используя немецких политиков турецкого происхождения. Показательным яв-

ляется пример Джема Оздемира, лидера политического движения «Зеле-

ные/Союз 90», который является сторонником политики мультикультурализма

при усилении роли турецкой диаспоры, а также успехи на выборах в федераль-

ных землях от 13 мая 2012 г. В федеральной земле Северный Рейн – Вестфалия,

где количество турок составляет более 1 млн. человек, победу одержала Соци-

ал-демократическая партия Германии (СДПГ), выступающая за политику муль-

тикультурализма в Германии и интеграцию турок в немецкое общество, а также

поддерживает вступление Турции в ЕС1.

Развитие информационного общества и маркетинговые революции поро-

дили особые технологии soft power, ментально воздействующие на массовое

сознание. В умелых руках данные технологии могут быть использованы для

изменения общественного сознания с целью создания протестных настроений.

Одной из самых эффективных технологий подобного рода выступает теория

«управляемого хаоса» Стивена Манна, которая напрямую соотносится с фено-

меном «цветных революций»2. В настоящее время, в академических кругах так

и не достигли консенсуса по вопросу о том, какое именно событие можно счи-

1 Касаткин П.И., Хрусталев И.М., Аватков В.А. Евробезопасность, интеграция и «мягкая сила» миграции в XXI

в. //Вестник Университета МГИМО. 2012. № 6 (27). С.80. 2 Mann Steven R. The Reaction to Chaos // Complexity, Global Politics, and National Security. National Defense Un i-

versity. 1998. URL: http://www.dodccrp.org/html4/bib liography/comch06.html (дата обращения: 12.03.2016).

37

тать «цветной революцией». Например, «Бульдозерная революция» в Югосла-

вии, «Революция роз» в Грузии, «Оранжевая революция» на Украине и «Тюль-

пановая революция» в Киргизии официально считаются «цветными револю-

циями»1. Ряд исследователей применяют понятие «цветная революция» и к

португальской «Революции гвоздик», когда 25 апреля 1974 г. был совершен

бескровный переворот левого толка в Лиссабоне в Португалии. Однако органи-

заторами португальского переворота выступала венная элита, тогда как основ-

ными действующими лицами любой «цветной революции» выступают граж-

данские лица, спровоцированные иформационно-психологическим воздействи-

ем извне. Примечательно, что данный вид протестного движения в основном

поддерживает и осуществляет активная, образованная, критически настроенная

молодежь. По этой причине нельзя считать «цветной революцией» переворот в

Иране 19 августа 1953 г., когда премьер-министр Мохаммед Мосаддык был

свергнут в результате спланированной Соединенными Штатами акции (что в

свое время признал Б. Обама). Однако именно переворот в Иране 1953 г. можно

назвать прообразом будущих «цветных революций»2.

Сегодня «цветными революциями» считаются серии массовых уличных

беспорядков и протестов населения при поддержке зарубежных неправительст-

венных организаций. В случае если революция достигает своей цели, без воен-

ного участия происходит смена политического режима правящих элит. Стивен

Манн представляет общество в качестве сложной системы, открытой как для

внутреннего, так и для внешнего воздействия, что позволяет изменять её со-

стояния. Под влиянием внешней среды общество может перейти из состояния

покоя в состояние «неравновесного порядка», который может обернуться хао-

сом и революцией. Также общество можно вывести из подобного состояния,

приведя систему к состоянию «детерминированного хаоса», который, при пра-

1 Beissinger M. Structure and Example in Modular Po litical Phenomena: The Diffusion of Bulldozer / Rose / Orange /

Tulip Revolutions // Perspectives on Politics, 2007. №5. Р.259–276. URL:

http://www.princeton.edu/~mbeissin/beissinger.modularrevolut ion.pdf (дата обращения: 20.04.2016) 2 Волочаева О.Ф. «Ненасильственное» изменение политических режимов как феномен информационного о бще-

ства // СПб., 2004. №1. С.107-111.

38

вильном воздействии, может самоорганизоваться в относительно устойчивый

порядок1.

Геополитическая идея хаоса опирается на реально существующий кон-

фликт, недовольство населения политикой государства, возникающее из-за не-

эффективности каналов взаимодействия по линии «власть-общество». Негатив-

ное восприятие населения начинает вызывать осознанный социальный диском-

форт, внедрённые в общество акторы, называемые Манном «группами кризис-

ного управления», усиливают протестные настроения. Всё это влечёт за собой

идейный плюрализм, вытеснение существующей идеологии, потеря управляе-

мости экономикой и резкий рост материальных запросов, прежде всего в элите,

и, наконец, вседозволенность «демократических», якобы самостоятельных

движений. В подобных условиях власть не способна функционировать в преж-

нем режиме и, по завершении «цветной революции», происходит разрушение

существующего национального государства, традиционной культуры, цивили-

зации. На смену им приходит общество со стёртой исторической памятью, что

достигается посредством воздействия на индивида технологий, относящихся к

сфере СМИ и образования2

. Это войны нового типа – информационно-

психологические – главным и эффективным орудием которых выступает ком-

муникация, в том числе в виде социальных сетей.

Бурное развитие информационных технологий позволило каждому обрести

интерактивность, персональную вовлечённость в производство информацион-

ного продукта, обольщение собственной значимостью в Интернет - пространст-

ве3. «Арабская весна» и твиттер-революции в Египте, «Евро Майдан» – всё это

результат использования непрямых инструментов «мягкой силы» и конструи-

рование хаоса. Деятельность по изменению ментального состояния части насе-

ления Украины привели к государственному перевороту и расколу страны на

два противоборствующих лагеря. Статистика подтверждает осуществление се-

1 Барсамов В.А. «Цветные революции»: теоретический и прикладной аспекты . М., 2006. № 8. С. 59.

2 Mann Steven R. The Reaction to Chaos // Complexity, Global Politics, and National Security. National Defense Un i-

versity. 1998. URL: http://www.dodccrp.org/html4/bib liography/comch06.html (дата обращения: 12.03.2016). 3 Soft power: теория, ресурсы, дискурс. С.13.

39

тевой информационной деятельности в этой стране иностранных структур. На

сегодняшний день уже технологии smart power применяются в ведении инфор-

мационных войн, поскольку «умная мощь» способна мобилизовать и опти-

мально комбинировать все доступные ресурсы soft power для достижения стра-

тегических целей. Подобные технологии могут перейти от политических ком-

паний к открытым конфликтам, и тогда жизнеспособность государства во мно-

гом определяется его киберсилой, ведь в постиндустриальном обществе мощь

информационных технологий определяет вектор развития жёстких видов госу-

дарственной власти – от использования сетевых технологий до создания умных

бомб.

Киберсила необходима как для мобилизации собственных ресурсов soft

power для обеспечения государственной безопасности, так и для проведения

военных операций за рубежом. На первый план выходят операции, основной

составляющей которых является достижение информационного и технологиче-

ского превосходства1. Эти тенденции отчётливо проявились в ходе агрессии

НАТО на Балканах, в Ираке и Афганистане. В настоящее время пристальное

внимание к обеспечению своей кибербезопасности проявляют страны НАТО и

КНР. Лидирующую позицию по данному вопросу занимают США, ещё в 1992

г. сформулировавшие основу стратегии информационной безопасности в доку-

менте «Информационные операции», который утвердил комитет начальников

штабов вооружённых сил США. В документе описан комплекс мероприятий по

воздействию на людские и материальные ресурсы противника для затруднения

принятия верного решения с одновременной защитой своих информационно -

коммуникационных сетей и компьютерных систем2. Подобные информацион-

ные операции включают в себя пять основных составляющих: радиоэлектрон-

ная борьба; психологические операции; операции в информационно-

коммуникационных сетях; военная дезинформация; оперативная безопасность.

1

Lib icki, Mart in C. Cyberdeterrence and cyberwar. P. 20-22. URL:

http://www.rand.org/content/dam/rand/pubs/monographs/2009/RAND_MG877.pdf (дата обращения: 12.05.2016) 2 Бобров А. Информационная война: от листовки до твиттера // Зарубежное военное обозрение. 2013. №1. С. 20-

27.

40

Не только в военное, но и в мирное время информационные операции со-

провождаются следующими вспомогательными элементами: информационная

устойчивость; контрразведка; физическая безопасность; связи с общественно-

стью; гражданско-военные операции; поддержка госструктурами публичной

дипломатии1. С помощью soft power и инструментов публичной дипломатии

проводится подготовка мирового сообщества к последствиям информационной

войны, выработка поддержки и оправдания силового решения конфликта, в хо-

де вооруженной борьбы применение информационного оружия на тактическом

уровне (подрыв морального состояния противника, подавление радио-

электронных средств, программно-техническое воздействие, техническая и

компьютерная разведка), после окончания открытой фазы вооруженного кон-

фликта - формирование общественного мнения о правильности действий агрес-

сора2.

Однако наиболее сильное влияние «мягкая сила» может оказывать в мир-

ное время, влияя на духовную составляющую социума. Используя технологии

политической коммуникации «мягкая сила» блокирует свободу волеизъявле-

ния, способствует потере политической и культурной самоидентификации, по-

тере национальной идентичности, манипулирует общественным сознанием и

даже может разрушить единое информационное и духовное пространство3. По-

добный вид воздействия в академических кругах принято называть информаци-

онной войной второго поколения, основной целью которой является дестабили-

зация общества и его политической системы, создание социальной напряжён-

ности среди групп населения, провокация конфликтов вследствие дезинформа-

ции политических движений, снижение уровня информационного обеспечения

1 Роговский Е.А. Политика США по обеспечению безопасности киберпространства // Зарубежное военное об о-

зрение. 2010. №10. С. 3-13. 2

Lib icki Martin C. What Is Informat ion Warfare? // Strategic Forum Number 28, May 1995. Р. 4-12. URL:

http://www.dodccrp.org/files/Lib icki_What_Is.pdf (дата обращения: 12.05.2016). 3 Карякин В. В. Геополитика третьей волны: трансформация мира в эпоху Постмодерна. М .,2013. С. 3-12.

41

органов власти, инициирование массовых протестов; подрыв международного

авторитета государства1.

В зависимости от степени агрессивности такое воздействие приобретает

форму «мягкой силы» или информационно-психологической войны, которая

способна перерасти в открытое силовое противостояние - «жесткую силу». По-

средством применения «мягкой силы» пропагандируются преимущества образа

жизни, государственного устройства, образовательной системы, достижений в

технологическом развитии государства-референта. Участники образовательных

программ, составляющие в перспективе властную элиту, становятся порой для

проведения лояльной политики государства, эти программы предоставляюще-

го. Например, в открытых источника имеются такие данные относительно ре-

зультатов деятельности престижных американских обменных программ: выпу-

скники этих проектов широко представлены в политической элите Южной Ко-

реи, Аргентины, Чили, Германии, Великобритании, Израиля и Японии2. Созда-

ние лояльных групп обеспечивает возможность продвижения политики «мяг-

кой силы» на территории государства-оппонента без лишних ресурсных затрат,

а также гарантирует защиту от возможных угроз со стороны этих стран для го-

сударства-референта.

Рассматриваемая в контексте информационно-психологических войн soft

power приобретает сетевой характер – распространение несилового влияния се-

годня происходит не только через сеть Интернет, но и по принципу сетевой то-

пологии, частью которой могут стать общественные и религиозные движения,

политические партии, финансовые структуры, в том числе ТНК. Примечатель-

но, что в информационной войне второго поколения информация распростра-

няется по определённым каналам, скрывая центр управления и имитируя само-

организацию системы. Таким образом государство, совершающее воздействие,

исключено из системы и официально снимает с себя прямую ответственность

за последствия информационных операций. На промежуточном уровне инстру-

1 Lib icki Martin C. What Is Information Warfare? Р.14. URL: http://www.dodccrp.org/files/Libicki_What_Is.pdf (дата

обращения: 12.05.2016). 2 Богатуров А.Д. Современный международный порядок. С. 69–88.

42

менты «мягкой силы» создают платформу для изменения общественного созна-

ния, «пятую колонну», которая берёт ответственность за преобразования, вы-

годные агрессору. Результатом информационно-психологической войны стано-

вится отторжение суверенитета государства, установление контроля над его го-

сударственными институтами, ограничение свободы мысли индивида рамками

нового мировоззрения, а при наиболее агрессивных методах – полная транс-

формация традиционных норм конфессиональной, национальной и культурной

самоидентификации1.

Очевидно, что политическая составляющая soft power выступает мощным

оружием современности и может нанести не меньший вред, чем «жёсткая си-

ла». Для достижения геополитических целей и наращивания авторитета в миро-

вом политическом пространстве современности государству необходимо рас-

ширять возможности soft power как во внешней, так и во внутренней политике.

Применение инструментов «мягкой силы» во внутренней политике госу-

дарства помогает отвечать на современные вызовы политического управления в

киберпространстве. С позиции политического управления современные поли-

тические коммуникации, основанные на использовании СМИ, выступают важ-

нейшим инструментом работы с целевыми аудиториями, поскольку позволяют

управлять информационным пространством и, в широких пределах, влиять на

общественное сознание. Значительное повышение роли информации в различ-

ных сферах жизнедеятельности государства является важным условием разви-

тия современного общества, но в тоже время таит в себе ряд потенциальных

проблем развития государств в будущем. Наиболее актуальна в контексте дан-

ной работы проблема манипулирования общественным мнением. Политическая

элита, посредством управления информацией и контроля над её распростране-

нием, имеет возможность скрывать важные сведения от общества, либо, наобо-

1 Карякин В. В. Геополитика третьей волны: трансформация мира в эпоху Постмодерна. С . 204.

43

рот, распространять контент, имеющий отношение к частной жизни нежела-

тельных оппонентов1.

Немецкий политолог Клаус Фон Байме так интерпретирует выражение

«кто владеет информацией, тот владеет миром»: «Тот, кто обладает важной ин-

формацией имеет власть; ещё большей властью обладает тот, кто умеет отли-

чать важную информацию от неважной. Но только тот, кто имеет возможность

распространять важную информацию в собственной режиссуре или умалчивать

ее имеет власть неограниченную»2.

С одной стороны, подобный способ выстраивания политической коммуни-

кации ограничивает свободу средств массовой информации, поскольку круп-

нейшие операторы связи вынуждены сотрудничать со спецслужбами (напри-

мер, AT&T, Comcast и Verizon в США или работа Роскомнадзора по контролю

онлайн-СМИ). С другой стороны, подобные меры могут быть использованы в

целях предотвращения массовых акций протеста оппозиционно настроенного

населения, координировавшего свою уличную активность через онлайн-

ресурсы.

На сегодняшний день политику информационного сдерживания проводят

США, КНР, ряд стран Европы, а в Иране создано специальное подразделение,

которое будет препятствовать работе сайтов, содержащих альтернативный

официальному контент. В Иране также действует интернет-полиция, которая

инспектирует Facebook, Twitter и прочие социальные ресурсы в поиске граждан

Ирана, которые выступают против правительства. Кроме того, в Иране блоки-

руются многие западные новостные ресурсы, где часто появляются нелицепри-

ятные новости касательно действий иранского правительства3.

1 Aghaei S., Nematbakhsh M.A., Farsani H.K. Evolution of the World W ide Web: From Web 1.0 to Web 4.0 / Interna-

tional Journal of Web & Semantic Technology, 2012. №1. Р. 1-10. URL:

http://airccse.org/journal/ijwest/papers/3112ijwest01.pdf (дата обращения: 10.03.2016) 2 Klaus von Beyme On Political Culture, Cultural Po licy, Art and Politics // University of Heidelberg. Germany . 2014.

URL:https://books.google.ru/books?id=oVK6BAAAQBAJ&pg=PR9&lpg=PR9&dq=Klaus+von+Beyme+On+Political

+Culture,+Cultural+Policy,+Art+and+Polit ics (дата обращения:10.03.2016). 3Кибербезопасность в Иране. // SecurityLab. 15.01.2011. URL: http://www.securitylab.ru/news/405099.php (дата

обращения: 12.04.2016).

44

Подобные меры необходимы, поскольку государства-агрессоры, исполь-

зующие возможности soft power в целом и киберсилы в частности, провоциру-

ют кибератаки на онлайн-площадки и компьютеры государственных структур.

В связи с этим компания Symantec провела опрос 1600 компаний, работающих

в различных критически важных инфраструктурных системах. По итогам опро-

са выяснилось, что 53% респондентов сталкивались с так называемыми поли-

тически мотивированными атаками на их кибер-ресурсы. В целом аналитики

Symantec заявляют, что за последние годы масштабы и изощренность полити-

чески мотивированных атак поднялись на качественно новый уровень и в

большинстве случаев они проводятся хорошо подготовленными и довольно

опытными группами. По данным Symantec, только в августе 2010 г. крупней-

шие клиенты компании сообщили о 1580 случаях нападения на их ИТ-ресурсы

с целью вывода из строя ИТ-систем, кражи закрытых государственных данных

и саботажа1. Таким образом, обеспечение безопасности онлайн-пространства

становится приоритетной задачей современного политического управления.

Мягкая информационная война, определяемая российским исследователем

С.В. Володенковым как Smart CyberWar, позволяет решать несколько задач:

создание атмосферы массовой поддержки (либо же наоборот – атмо-

сферы резкого неприятия) определенной политической силы среди на-

селения страны;

инициирование искусственно созданных информационных поводов в

онлайн-пространстве для формирования выгодной повестки дня;

генерирование симулированных псевдособытий, не имевших место в

действительности;

распространение дезинформации о реальных политических событиях,

компрометация политических оппонентов;

1

Политические кибератаки: аналитический доклад компании Symantec // SecurityLab. 12.11.2010. URL:

http://www.securitylab.ru/news/398282.php (дата обращения: 12.04.2016)

45

внедрение в массовое сознание новой системы ценностей (с одновре-

менным разрушением имеющейся) и трансформация традиционного

символьного пространства;

формирование выгодных моделей массового поведения;

создание новых и коррекция имеющихся массовых стереотипов воспри-

ятия действительности;

мобилизация масс для оффлайн-активности;

управление политическим имиджем различных субъектов политики, как

в позитивном, так и негативном направлении1.

Вышесказанное свидетельствует о том, что современные онлайн-

коммуникации не только порождают новые угрозы и вызовы международной и

национальной безопасности, но и предоставляют потенциально неограничен-

ные возможности для общества и государства управлять общественным мнени-

ем и влиять на политическую ситуацию посредством smart power в масштабах

целых государств. Современное государство, использующее «мягкие» инстру-

менты информационного воздействия, имеет возможность обеспечивать кибер-

безопасность собственного общества, при этом создавая позитивный имидж

страны и формируя необходимый уровень национальной идентичности.

Позитивный имидж государства во многом формируется благодаря нали-

чию маркеров национальной идентичности и уникальной символической сис-

теме. Символ – знак, связь которого со своим референтом ослабляется под

влиянием доминирующей интерпретации. Символы и идентичности включают-

ся в качестве элементов в состав «мягкой силы», призванной влиять интегри-

рующим образом на политическую культуру, способствовать консолидации

собственного общества, а также ослаблять дезинтегрирующее воздействие

внешней soft power2. Идентичность формирует динамичное, но устойчивое об-

щество, способное транслировать свои ценности через каналы soft power, вы-

страивать публичную дипломатию привлекательности. 1 Володенков С.В. Новые формы массовой коммуникации в киберпространстве и современное политическое

управление. М., 2011. С. 13. 2 Капицын В.М. Символы национальной идентичности как ресурс «soft power». С. 113.

46

Модель национальной идентичности может быть представлена как система

разноуровневых знаков и символов, в числе которых выделяют: национальные

добродетели, показывающие концентрацию позитивных качеств «большого на-

рода», нации, многонациональной общности; неофициальные национальные

символы; официальные (государственные) символы (герб, флаг, гимн, столица);

символы национальной идеи1. Все эти символы включаются в механизм нацио-

нальной «мягкой силы», используемой во внутренней и внешней политике. Во-

первых, символы национальной идентичности гармонизируют отношения

внутри государства и помогают налаживать коммуникацию между граждан-

ским обществом и политическими элитами, а во-вторых, корректируют влияние

наднациональных символов и, как результат, воздействие «чужой» soft power.

Идентичность как инструмент внешней soft power государства-референта

усиливает выпадение «частичных» идентичностей из национальных символь-

ных комплексов, инициирует формирование и усиление контр-идентичностей.

Используя различные каналы коммуникации, сеть Интернет и иные СМИ,

«мягкая сила» формирует идентичность, необходимую для проведения внеш-

неполитического курса государства-референта. Новая идентичность становится

способом борьбы за умы и сердца, формируя образ «оазиса процветания»2.

Привлекательный имидж формируется прежде всего благодаря высоким пока-

зателям социально-экономического развития, акцентировании внешней поли-

тики на невоенных методах решения конфликтов, престиже образования и раз-

витости высокой культуры. Например, «мягкая сила» Европы привлекает ши-

рокие круги молодёжи за рубежом своей позицией по вопросу о смертной каз-

ни, по контролю над оружием, по изменению климата и по правам представи-

телей нетрадиционной сексуальной ориентации. Кроме того, освещение в меж-

дународной прессе внешнеполитических акций в контексте всеобщего блага

также укрепляют «мягкое влияние» государства.

1 Кастариадис К. Воображаемое установление общества. М., 2003. С. 213.

2 Бобыло А.М. «Мягкая сила» в международной политики: особенности национальных стратегий // Вестник

Бурятского государственного университета. 2013. № 14. С. 129 – 135.

47

При формировании имиджа активно используются технологии цифровой

дипломатии – прямого взаимодействия с интернациональной общественностью

с целью отстаивания национальных интересов путём изучения иностранного

общественного мнения, предоставления зарубежной общественности неиска-

жённого видения страной международных событий, распространения позитив-

ного видения ценностей страны.

На сегодняшний день существует множество сервисов, ставших новой

платформой для публичной дипломатии: социальные сети (Facebook, Google+,

Secondlife, KakaoTalk, ВКонтакте), хостинги (Flickr, Instagram, YouTube и др.),

микроблоги (Twitter, Tumblr, SinaWeibo), благодаря которым политика вышла

на новый, интерактивный уровень. Та самая «прозрачность» политики, о кото-

рой так любят говорить в масс-медиа, теперь реализуется в информационном

пространстве микроблога. Например, на аккаунт Д.А. Медведева в Twitter под-

писано более 3 млн. человек, каждый из которых имеет возможность на пря-

мую обратиться к премьер-министру и, возможно, получить развёрнутый ответ

на свой вопрос. Персональный контакт очень ценится рядовыми пользователя-

ми, особенно если политик пишет сам, а не пользуется услугами пресс -центра.

Кроме того, ответ на обращение будет доступен для всеобщего просмотра как

свидетельство интерактивности политика и как информация из первых рук1.

Одним из важнейших субъектов цифровой дипломатии (а в некоторых

странах и ключевым) являются масс-медиа, ориентированные на зарубежную

аудиторию. Радиовещательные компании и телеканалы, а также информацион-

ные агентства, имеющие аккаунты в социальных сетях, микроблогах и видео-

хостингах, являются проводником властных интересов в периоды обострения

международной обстановки, представляя собой инструмент артикуляции пози-

1 Ширин С. С. Интересы внешней культурной политики России в Интернете. Современные исследования с оци-

альных проблем: электронный научный журнал. 2012. № 12 (20). URL:

http://sisp.nkras.ru/eru/issues/2012/12/shirin.pdf (дата обращения: 15.03.2016).

48

ции государства по ряду вопросов текущей повестки и основное средство в

«идеологическом» противоборстве с конкурентами1.

Основным недостатком цифровой дипломатии XXI в. при формировании

имиджа государства остаётся ориентированность медийных программ на про-

движение информационных компаний и международного вещание и пренебре-

жение обратной связью – изучением общественного мнения и реакции на ин-

формационные поводы, что мешает продвижению интересов государства. Так-

же для данного направления дипломатии весьма существенным является во-

прос доверия аудитории к передаваемой информации и дезинформация (или

субъективная трактовка событий мировой политики) способна в значительной

степени подрывать авторитет акторов, вовлеченных в информационные компа-

нии. Аккредитованные государством СМИ также не вызывают доверия широ-

ких масс, поскольку предоставляемая ими трактовка событий считается поли-

тически ангажированной2.

С точки зрения американского ученого Дж. Ная, важный вклад в формиро-

вание «мягкой силы» той или иной страны вносят негосударственные акторы,

нередко обладающие более высоким уровнем доверия со стороны зарубежной

аудитории, чем связанные с государством структуры3. Это объясняется тем, что

финансируемые правительством организации, как правило, зависимы от них

политически и финансово, что дает основание сомневаться в их непредвзятости

к тем или иным политическим событиям. К сожалению, многие страны недо-

оценивают возможности неправительственных организаций в реализации про-

грамм «публичной дипломатии 2.0», по-прежнему опираясь на возможности

государства в данном виде деятельности4.

1 Пермякова Л. Цифровая дипломатия: направления работы, риски и инструменты // Российский совет по м еж-

дународным делам. 2012. URL: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=862#top-content (дата обращения: 10.04.2016) 2 Сурма И.В. Цифровая дипломатия в дискурсе глобальной политики. Вестник университета МГИМО. 2014.

№6. С. 54. 3

Nye J. S. What China and Russia Don’t Get about Soft Power // Foreign Policy, April 29. 2013. URL:

http://foreignpolicy.com/2013/04/29/what-china-and-russia-dont-get-about-soft-power/# (дата обращения:

14.04.2016). 4 Ibid.

49

Ещё одной фундаментальной основой «мягкой силы» любого государства

выступает его экономическая составляющая. Развитые страны с сильной и ста-

бильной экономикой, высоким уровнем ВВП и ВНП имеют возможность инве-

стировать в экономики стран с формирующимся рынком и выстраивать страте-

гии содействия международному развитию (СМР), тем самым влияя на внут-

реннюю политику стран-реципиентов. Страны с формирующимися рынками

представляют неоднородную группу. Некоторые из них имеют крупные рынки,

масштабы которых превосходят рынки малых и средних развитых стран (Ки-

тай, Бразилия, Мексика, Корея) с достаточно жесткой системой регулирования

и иногда высокой степенью прозрачности (Польша, Венгрия). В других разме-

ры рынка весьма скромны (Венгрия, Чехия, Болгария, Хорватия, не говоря уже

о Маврикии или Кипре), а прозрачность рынка низка (Россия, Китай, Нигерия).

Некоторые рынки имеют долгую историю (Индия, рынки стран Латинской

Америки), другие не насчитывают и 15 лет (страны Восточной и Центральной

Европы)1.

Однако каким бы объёмом эти рынки не обладали, догоняющий тип разви-

тия экономики стран с формирующимися рынками обуславливает их уязви-

мость перед внешним влиянием международных акторов. Крупные экономиче-

ские акторы, такие как США и ЕС, давно проводят международную политику

кредитования развивающихся стран, инвестирования в формирующуюся ры-

ночную экономику и гуманитарной помощи. Подобные программы с одной

стороны помогают развивающимся странам преодолевать экономические кри-

зисы и периоды стагнации, с другой – ставят государства-реципиенты в зави-

симость от государства-донора. Помощь стран-доноров при выполнении про-

грамм содействия международному развитию может интерпретироваться с точ-

ки зрения идеалистического и реалистического подходов2.

1 Айхан М. Кесе, Эсвар С. Прасад. Формирующиеся рынки вступают в эпоху зрелости // Финансы & Развитие.

2010. № 4. С. 6-10. 2 Anwar M. Who Determines the Foreign Aid to Developing Countries // The Journal of Commerce. September 29.

2006. №1. P. 9–24. URL: http://joc.hcc.edu.pk/articlepdf/JOC_Anwar_09_29.pdf (дата обращения: 20.04.2016).

50

Через призму идеалистического подхода помощь развитию видится как

выполнение морального долга и желание решить гуманитарные проблемы,

обеспечить достойный уровень жизни для всех жителей планеты, а также как

способ содействовать соблюдению прав человека и распространению демокра-

тии, постулируется борьба с бедностью. В отношении стран с конфуцианской

системой ценностей и представителей взаимодействия Юг–Юг, гуманистиче-

ский подход к видению проблемы заменяется принципами солидарности и не-

вмешательства1.

С точки зрения реалистического подхода мотивация доноров зависит от

степени получаемой политической и экономической выгоды при оказании тех

или иных услуг странам-реципиентам. Также важно расширение стратегиче-

ских, религиозных, идеологических, колониальных, исторических и культур-

ных возможностей государства-донора. Например, интересы безопасности и

создание условий для будущих выгодных торговых взаимоотношений превали-

руют в мотивации таких доноров, как Япония и США. Колониальное прошлое

играет особую роль при распределении помощи Франции и Великобритании, а

также важно для Португалии, Испании, Бельгии и Нидерландов2.

Управляя экономическими ресурсами в рамках внешней soft power, стра-

ны-доноры могут воздействовать на механизм принятия решений геополитиче-

ской игре. В обмен на экономическую помощь государство-донор может по-

требовать поддержки при голосовании в ООН (на сегодняшний день существу-

ет понятие «друг в ООН»), принятии решений на международном форуме или

таможенные льготы. Использование помощи развитию в качестве «дипломатии

кошелька» – довольно частое явление. Так, Демократическая Республика Сан-

Томе и Принсипи ранее имела дипломатические отношения с Китайской На-

1 Ear S. The Po lit ical Economy of Aid and Governance in Cambodia // Asian Journal of Po lit ical Science. April 16.

2007. №15. P. 68–96. URL:

https://www.researchgate.net/publication/233446575_The_Political_Economy_of_Aid_and_Governance_in_Cambodia

(дата обращения: 13.05.2016). 2

Riddell R.C. Does Foreign Aid Really Work?// Oxford University Press. 2007. Р. 96–97. URL:

http://devpolicy.org/2014-Australasian-Aid-and-International-Development-Policy-Workshop/Roger-Riddell-

Background-Paper.pdf (дата обращения: 20.04.2016).

51

родной Республикой, но в 1997 г. получила 30-миллионный заём от Тайваня и в

том же году установила дипломатические отношения с ним1.

На способ оказания помощи влияют группы экономического лобби. Груп-

пы интересов могут возникать в результате «мягкой силы» миграции, когда ди-

аспоры начинают влиять на экономику страны-потребителя изнутри. Экономи-

ческая функция диаспоры объясняется целым рядом причин:

1. представители диаспоры могут располагать специфическими трудовыми

навыками, которыми не обладает или обладает, но в соизмеримо меньшей

степени население принимающей страны;

2. диаспоры в силу целого ряда причин могут владеть непропорционально

большой долей денежного капитала и собственностью других видов.

Концентрация собственности ведет к усилению позиций диаспор в раз-

личных отраслях экономики, вплоть до их полной монополизации. Так, в

странах Юго-Восточной Азии сферу торговли в основном контролируют

китайские, индийские, арабские диаспоры. В странах Черной Африки со

Средних веков значима роль индийских, а еще более – арабских, в част-

ности ливанских, торговых меньшинств;

3. социально-демографическая структура диаспор может становиться пред-

посылкой к лидерству в экономике. На фоне старения трудоспособного

населения принимающей страны, мигранты трудоспособного возраста,

обладающие капиталом и мотивацией к дальнейшему его наращиванию и

улучшению уровня жизни, могут занять ключевую нишу на рынке труда,

тем самым увеличить процент безработных в принимающем социуме;

4. корпоративность диаспор может перерастать в преимущества экономи-

ческой деятельности, поскольку внутри общности возможны различные

1

Sun Y. Africa in China’s Foreign Po licy, 2014. URL:

http://www.brookings.edu/~/media/%20research/files/papers/2014/04/africa%20china%20policy%20sun/africa%20in%

20china%20web_cmg7.pdf (дата обращения:12.04.2016).

52

уступки, льготные финансовые ссуды, предпочтения при деловых кон-

тактах и иные формы взаимопомощи1.

Для стран-реципиентов, подвергающихся воздействию внешней soft power,

есть лишь один способ решения данной проблемы – расширение собственных

ресурсов «мягкой силы». В силу ряда причин не имея возможности обрести

экономическую независимость от стран-доноров, государства с формирующи-

мися рынками могут активно развивать сферу бизнеса и инноваций, создать

имидж государства, способный привлечь широкий спектр инвесторов и создать

между ними конкуренцию, что повысит авторитет страны-реципиента и, следо-

вательно, даст возможность снизить свою зависимость от стран-доноров и

обеспечить для себя более выгодные условия сотрудничества. Тем временем

международный дискурс относительно СМР выносит на обсуждение план соз-

дания благоприятных условий для самостоятельного развития стран-

потребителей, включающий содействие торговле. В этом случае страны-

получатели действительно могут стать партнерами, причем не только на уровне

смены терминологии.

1.3. Инструменты культурного влияния «мягкой силы» и гуманитарный

капитал

Рассмотрение культурной компоненты стратегии «мягкой силы» следует

начать с понятия идентичности. Наиболее важным аспектом изучения здесь вы-

ступает национальная идентичность, опирающаяся на эмоционально окрашен-

ные образы локальных сообществ. В первую очередь индивид ассоциирует себя

с предметами духовной культуры и культурным наследием страны проживания,

иногда сливая воедино национальную и государственную идентичность, что

позволяет консолидировать общество, укреплять его целостность. Однако с

развитием маркетинговых технологий и их активным внедрением в повседнев-

ную жизнь индивида происходит размытие границ национальной идентично-

1

Pauly R. J. Islam in Europe: Integration or marg inalization? // Aldershot. 2004. Р. 105. URL:

http://www.thedivineconspiracy.org/Z5241D.pdf (дата обращения: 15.05.2016).

53

сти. Следовательно, возникает всё большая потребность в самоидентификации

и обретении устойчивой идентичности как обязательного условия индивиду-

альной свободы. В результате в обществе массового потребления потребность в

самоопределении становится символическим выражением soft power, которая

опирается на разнообразие потребительских соблазнов и придаёт идентичности

черты гибкости.

«Мягкая сила» выступает в роли социально-мобилизирующего фактора,

который высоко ценится властными институтами. Эффективно реализуемая

политика soft power отвечает вызовам современности и формирует собственный

уникальный проект национальной идентичности привлекательный для широких

масс и отдельных социальных групп. Сторонники ресурсной концепции иден-

тичности считают, что эффективное использование самобытности страны, про-

движение её культурных ценностей, формирование узнаваемого странового

бренда открывает национальным сообществам доступ к ресурсам глобальной

политики, экономики и культуры1.

На основе национальной идентичности и высокой культуры формируется

проект культуры массового потребления, что позволяет государству успешно

интегрироваться в глобальное мировое сообщество. Успешно адаптировали на-

циональную идентичность к глобальному рынку Япония, Республика Корея и

Сингапур, заложив основы для инновационного и модернизационного рывка.

Этим странам удалось включить ряд мировых инновационных практик в арсе-

нал собственной «мягкой силы» и трансформировать глобальные тренды в ре-

сурсы национального развития2.

Но прежде чем культурный компонент soft power начнёт работать на ме-

ждународном уровне, следует направить его силу на укрепление национальной

идентичности. В каждой стране разрабатывается теоретическая база для дис-

курса памяти: интерпретация событий прошлого с целью укрепления идеологии

и духа патриотизма внутри государства. С помощью кинематографа, теле- и ра-

1 Семененко И.С. Дилеммы национальной идентичности: политические риски и социальные приобретения. М.,

2009. С. 11. 2 Пантин В.И. Лапкин В.В. Идентичность в системе координат мирового развития. М., 2010. №3. С. 45 -46.

54

диовещания, а также иных доступных государству средств коммуникации фор-

мируется культурно-историческое ядро, призванное стать центром притяжения

нации. В странах Восточной Европы данный дискурс выражается в термине

«новая историческая политика», предложенный Робертом Траба как идея «пат-

риотизма завтрашнего дня»1.

Культурное воздействие внешней soft power проявляется, прежде всего, в

распространении медиаконтента и использовании перформативного подхода.

При исследовании культурных индустрий в качестве инструмента «мягкой си-

лы» огромное значение приобретают репрезентативные характеристики комму-

никативных актов. Концепт перфоманса акцентирует внимание на имиджевом

конструировании посредством СМИ и публичной дипломатии. Акции в соци-

альных сетях, шоу-политика и медийная демократия – для всех этих практик

характерна зрелищность, интерактивность, экспрессивность, эмпатичность2.

Различные гражданские движения всё чаще делают ставку на технологии

обольщения масс и создание ярких, привлекающих внимание акций. Стратегия

сетевого соблазна содействует самоидентификации личности, которая культи-

вирует процессы креативности и самовыражения, освобождение от условностей

и символической системы ценностей, принятой в «материнской» нации, создаёт

необходимые поведенческие стереотипы. Посредством социальных сетей пуб-

лике внушается чувство интерактивности, вовлечённости в процесс принятия

решений, а также удовлетворённость от коллективного творческого процесса.

При этом важно помнить, что любой шоу-дискурс транслирует набор ценно-

стей и смыслов, эмоциональных установок, выступая в роли «мягкой силы»,

изменяющей массовое сознание и закрепляющей определённые виды дискурс-

ных культурообразующих формаций3.

На данном этапе внешняя soft power перестаёт транслировать националь-

ные ценности в чистом виде, наделяя их привлекательными чертами междуна-

1 Траба Р. Польские споры об истории в XXI в // Историческая политика в XXI в: Сборник статей. М., 2012.С.

65-102. 2 Русакова О.Ф. Шоу-политики: особенности дискурса // Социум и власть. 2009. №4. С. 37-38.

3 Семененко И. С., Лапкин В. В., Пантин В. И. Идентичность в системе координат мирового развития // Полис.

2010. № 3. С. 40-59.

55

родной, наднациональной культуры, интернациональной и привлекательной

для многих. Борьба за культурную гегемонию – это борьба за одновременное

утверждение в умах населения стран-конкурентов образов и ценностей, кото-

рые символизируют наиболее привлекательный стиль жизни без потери своей

страновой специфики1. Таким образом, рекламный экспорт символов лучшей

альтернативной жизни выступает важнейшей внешнеполитической стратегией

«мягкой силы».

Современное информационное общество в качестве главных источников

и инструментов soft power сохраняет первенство за киноиндустрией, арт-

индустрией (музыка, живопись, архитектура, театр, литература), индустрию

еды (кухня, гастрономия), а также индустрии гостеприимства и отдыха.

С 2012 г. большое внимание исследователей концепта «мягкой силы»

привлёк спорт и его возможности как инструмента влияния на массовое созна-

ние. Спорт становится одним из ключевых ресурсов национальной soft power,

поскольку обладает многими привлекательными качествами и представляет ка-

тегорию соблазна в спектре возможностей «мягкого» влияния. Организация и

проведение спортивных состязаний международного уровня придают прини-

мающему государству авторитета и статусности, одновременно привлекая вни-

мание широких масс. Государства соревнуются за возможность провести в сво-

ей стране Олимпийские игры – величественного, легендарного события, обла-

дающего притягательностью, как для принимающей нации, так и для мирового

сообщества. Спортивные мероприятия создают особое пространство коммуни-

кации, консолидируя общество вокруг спортивных успехов и достижений. Зре-

лищность спорта несёт в себе глубокие культурологические аспекты, позво-

ляющие получать социальные выгоды. Так спортивные ритуалы и правила

структурируют общество и социальное пространство, давая возможность

транслировать политические идеи и ценности, страновые бренды и космополи-

тические ценности посредством зрелищно-развлекательных и медийных техно-

логий. Публичные спортивные состязания международного масштаба собирают

1 Семененко И. С., Лапкин В. В., Пантин В. И. Идентичность в системе координат мирового развития . С. 59.

56

огромную аудиторию, что позволяет создавать и передавать массовую инфор-

мацию – один из важнейших ресурсов soft power1.

Работая внутри государства «мягкая сила» спекулирует эмоциями масс о

спортивных достижениях и успехах, что стимулирует патриотические чувства

нации. Оперируя теми же информационными поводами за пределами государ-

ства, «мягкая сила» формирует образ успешной нации-лидера, улучшая имидж

страны. Проведение параолимпийских игр акцентирует внимание обществен-

ности на гуманистических ценностно-мировоззренческих установках страны,

толерантности и, следовательно, приверженности либеральным ценностям2.

Таким образом, спорт становится проводником культурных и политических

взглядов государства, создаёт позитивный образ дружелюбного, внутренне дее-

способного соседа с сильной внешней политикой.

Одним из наиболее эффективных путей демонстрации своих культурно-

нравственных ценностей является экспорт образования и продвижение языка. В

современном информационном обществе суть глобального лидерства всё чаще

определяется способностью государства формировать внутриполитическую и

социальную повестку соседних государств, особенно с помощью экономики

знаний. Создание образовательных стратегий опережающего развития способ-

ствует интернационализации национальной системы образования и расшире-

нию сферы влияния государства. Только развитая система образования, отве-

чающая требованиям, предъявляемым инновационной высокотехнологичной

экономикой и интегрированная в международное образовательное и научное

пространство, способна стать одним из важнейших конкурентных преимуществ

в «мировой борьбе за умы»3.

Ключевым аспектом на пути к успеху в данном случае становится при-

влекательность университетского образования. Важными критериями привле-

кательности образования является его доступность и качество: наличие бюд-

1 Дерябин М.Л. Организация социального пространства спортивным дискурсом. Екатеринбург, 2014. С. 142.

2 Там же. С. 143-145.

3 Подберезкин А.И., Большова Н.Н., Подберезкина О.А. Современные университеты - кузница идей, техноло-

гий и креативного класса // Вестник МГИМО-Университета. 2012. № 2. С. 231.

57

жетных мест, стипендии перспективным студентам; рейтинг университета.

Престиж учебных заведений повышает и престиж государства. Так, например,

образование, полученное в университетах Лиги Плюща, Кембридже или Окс-

форде, ценится и признаётся во всём мире, тогда как дипломы небольших уни-

верситетов Испании или Греции не вызывают полного доверия у работодателей

за рубежом1.

Чем выше престиж и научный авторитет учебного заведения, тем боль-

шее число иностранных студентов выказывают желание пройти в нём обуче-

ние. Академическая мобильность также представляет собой мощный инстру-

мент «мягкой силы». В студенческие годы у молодых людей формируются ми-

ровоззренческие ценности и взгляды. Творчески мыслящие и любознательные

студенты из других стран в ходе своего обучения активно изучают язык прини-

мающей страны и с искренним интересом знакомятся с достижениями науки и

культуры. Такие студенты приобретают ценный социальный капитал и, вер-

нувшись на родину с новым багажом накопленных знаний, связей, симпатий и

новых друзей, как правило, становятся эффективными проводниками языка и

культуры той страны, где учились. В итоге эффективность воздействия на

внешний мир с помощью национального образования как инструмента «мягкой

силы» оказывается, в конечном счете, гораздо выше, чем с помощью военных

или иных рычагов давления2.

Академическая мобильность происходит и среди преподавательского со-

става, особенно, если принимающая сторона предлагает гранты на научные ис-

следования или различные стипендии. Международная мобильность студентов

стимулируется различными программами (в Европе это программы «Эразмус»,

«Сократ», «Нордплюс») и может принимать различные формы: от программ

полного цикла обучения в зарубежных вузах до языковых программ. Академи-

ческая мобильность осуществляется при поддержке служб содействия экспорту

образовательных услуг и академическому обмену преподавателей и студентов,

1 Торкунов А.В. Университеты как стратегический ресурс России // Высшая школа в XXI веке. 2011. С. 6-13.

2 Лебедева М.М. Фор Ж. Высшее образование как потенциал «мягкой силы» России // Вестник МГИМО-

Университета.2009. № 9. С. 201.

58

таких, как французские «Edu France», «Egide» или немецкая DAAD. В итоге

происходит утечка интеллектуального капитала за границу, что также увеличи-

вает «мягкую силу» государства-референта, поскольку возрастает научно-

технический потенциал1.

Важным условием в распределении иностранных студентов по мировым

образовательным центрам являются не только привлекательность той или иной

образовательной системы, но и неакадемические факторы, такие, как стоимость

проживания, условия получения виз, гражданства после окончания университе-

та, уровень толерантности общества в принимающей стране и условия интегра-

ции в него. Как утверждает аналитический отчёт по исследованию опыта ино-

странных студентов в Новой Зеландии, проводимого ежегодно министерством

образования этой страны, перечисленные факторы становятся определяющими

для иностранных студентов при выборе страны для получения высшего образо-

вания2. Поддержка соотечественников, участвующих в программах, популяри-

зация родного языка и образования, взаимодействие с неправительственными

организациями и зарубежной общественностью способствует расширению свя-

зей и усилению влияния государства-референта.

Инструменты soft power, используя широкий спектр каналом массовой

коммуникации, способны проникать во все сферы жизни человека. Политиче-

ские идеалы, экономическое развитие, достижения науки и техники, культурная

экспансия – всё это содействует расширению международных культурных, об-

разовательных, деловых связей государства, а также позволяет ему претендо-

вать на геополитическое лидерство. На наш взгляд огромным ресурсным по-

тенциалом «мягкой силы» обладают государства АТР, в частности Республика

Корея. Используемый инструментарий и потенциальные возможности «мягко-

го» влияния этого «азиатского тигра» более подробно будут рассмотрены во

второй главе данного исследования.

1 Торкунов А.В. Образование как инструмент «мягкой силы» во внешней политике России // Вестник униве рси-

тета МГИМО. 2012. №4. С. 87. 2

Материал отчёта . Min istry of Education. // May 2008. P. 44. URL:

http://www.educationcounts.govt.nz/__data/assets/pdf_file/0003/23925/Report_2007_5_research_findings.pdf (дата

обращения: 15.05.2016).

59

Глава 2

«Мягкая сила» в политике Республики Корея на мировой арене

2.1. Особенности дискурса «мягкой силы» в Республике Корея

Исторически сложилось так, что Республика Корея находится на пересе-

чении региональных интересов таких мощных держав, как Россия, Япония и

Китай. С момента образования южнокорейского государства в 1948 г. ему было

сложно развивать «жёсткую силу», достаточную для защиты от агрессивного

северного соседа и вмешательства стран ООН под эгидой США в его внутрен-

ние дела. В послевоенное время Южная Корея начала развивать свои «жёсткие»

ресурсы – военный потенциал и экономическую мощь – мотивируя свои дейст-

вия потребностью в защите от Северной Кореи и необходимостью избавить на-

селения от голода и нищеты. На сегодняшний день Республика Корея занимает

9-е место среди стран G20 по показателям «жёсткой» силы и только 13 по пока-

зателям «мягкого» воздействия. Тем не менее, южнокорейская сила обладает

необходимыми ресурсами и потенциалом, что даёт основания отнести Респуб-

лику Корея одним из будущих лидеров «мягкой силы» в восточноазиатском ре-

гионе1.

Корейские учёные в целом поддерживают взгляд Дж. Ная на «мягкую си-

лу», однако большее внимание уделяют ресурсам, тогда как Дж. Най больший

акцент делает на природе soft power. Ли ГиУн и Чи ГэЁн особенно выделяют

символические ресурсы (идем, образы и теории, образование и инновации, на-

циональную идентичность), считая их влияние на массовое сознание наиболее

эффективными 2.Среди возможных целей и задач «мягкой силы» Южной Кореи

исследователи видят укрепление национальной безопасности, поддержание

1

Бугай Н. Ф. «Третья Корея»: новая миссия и проблемы глобализации. М., 2005. С. 13-15. URL:

http://www.arirang.ru/lib rary/lib73.htm (дата обращения: 21.05.2016). 2 제 4세대 전쟁 대응전략으로서 소프트파워의 역할과 조건 ( «Роль “мягкой силы” в информационных войнах».

2015. С. 15-20). URL:

http://academic.naver.com/v iew.nhn?doc_id=128206509&dir_ id=0&field=0&unFold=false&gk_adt=0&sort=0&qvt=1

&query=%EC%86%8C%ED%94%84%ED%8A%B8%20%ED%8C%8C%EC%9B%8C&gk_qvt=0&citedSearch=fals

e&page.page=1&ndsCategoryId=10320 (дата обращения: 20.05.2016).

60

единства внутри страны, манипулирование сознанием международных масс и

формирование у них предпочтений, лояльных к системе Республики Корея. Бо-

лее того, корейские учёные видят в «мягкой силе» потенциально весьма резуль-

тативную стратегию глобального лидерства. На сегодняшний день Южная Ко-

рея позиционирует себя в регионе и в мире с двух взаимодополняющих пози-

ций:

1. Становление страны на путь расширения и укрепления своего глобально-

го лидерства, а также сохранения имиджа экономически успешного госу-

дарства и разработка стратегии помощи развивающимся странам;

2. Сконцентрировать большинство ресурсов «мягкой силы» на регионе

СВА, сбалансировать свои отношения с Японией, Китаем и Россией, вы-

ступая в роли медиатора международных взаимодействий1.

Вторая позиция видится нам более перспективной, поскольку конкуренция в

регионе преодолима посредством использования широкого спектра ресурсов

Республики Корея. Кроме того, южнокорейская национальная идентичность

находит обширный положительный отклик у населения стран-соседей. Полити-

ческие ценности и экономические возможности страны, а также политика толе-

рантности и веротерпимости Южной Кореи обладает высоким потенциалом

привлекательности для стран АСЕАН2.

Особенно выделяются среди ресурсов «мягкой силы» государства успешный

опыт политической модернизации и демократического транзита, сильная и гиб-

кая рыночная экономика, либерализация рынка и благоприятный инвестицион-

ный климат, а также популярность корейской культуры, выражающаяся в «ко-

рейских волнах» и привлекательности туризма. Привлекательность обмена

опытом для развивающихся стран региона, а также всеобщий интерес к демо-

кратизации и либерализации рынков дают основание полагать Республику Ко-

1

Ma Young Sam Korea’s Public Diplomacy. // The Asian Institute for policy studies. 2014. URL:

http://en.asaninst.org/contents/issue-brief-no-39-koreas-public-dip lomacy-a-new-initiat ive-for-the-future/ (21.05.2016). 2 한국의 소프트파워와 대개도국 외교정책 (Пак ЧонТэ. Внешняя политика «мягкой силы» Республики Корея в

отношении развивающихся стран. 2009). URL:

http://academic.naver.com/v iew.nhn?doc_id=37738132&dir_id=0&field=0&unFold=false&gk_adt=0&sort=0&qvt=1&

query=%ED%95%9C%EA%B5%AD%20%EC%86%8C%ED%94%84%ED%8A%B8%20%ED%8C%8C%EC%9B%

8C&gk_qvt=0&citedSearch=false&page.page=1&ndsCategoryId=10302 (дата обращения: 21.05.2016)

61

рея перспективным посредником в решении проблем Северо- и Юго-Восточной

Азии.

На сегодняшний день можно выделить две основные группы целей, которые

ставит перед собой правительство Южной Кореи:

1. Расширение международных рынков сбыта готовой корейской про-

дукции, укрепление торгово-экономических связей с государствами

формирующихся рынков, привлечение прямых иностранных инвести-

ций (ПИИ), а также развитие туризма.

2. Обеспечение внутренней безопасности и выстраивание диалога со

странами АСЕАН1.

Учёные из Корейского института развития при Университете Саншин

признают, что на данном этапе развития государства Южной Корее не удастся

достигнуть глобального лидерства, однако вероятность становления региональ-

ным лидером довольно высока2. Это объясняется высоким экономическим по-

тенциалом и возможность оказывать содействие странам Юго-Восточной Азии

в рамках обмена опытом и поддержки кредитованием. Наиболее перспектив-

ными могут оказаться отношения с государствами, имеющими модель полити-

ческого устройства, близкую к демократической – Филиппины, Индонезия и

Сингапур. Возможно сильное политическое влияние на Камбоджу, поскольку в

стране отсутствует консолидированный демократический режим и политиче-

ские ценности южнокорейского государства органично укладываются в когни-

тивную матрицу местного населения. Возможно дальнейшее развитие дружест-

венных отношений с Таиландом и Малайзией, а также обмен политическим

опытом построения демократии азиатского типа и изменения режима консти-

туционной монархии в рамках лояльности внешней политике Республики Ко-

рея. Потенциально трудности и конфликты могут возникнуть при встраивании

1 소프트파워 한국의 정보화 국제협력 (Шин ЧонРёль. «Мягкая сила» Южной Кореи в контексте международ-

ного сотрудничества. 2014. С. 15-25).URL:

http://academic.naver.com/v iew.nhn?dir_ id=0&field=0&unFold=false&gk_adt=0&sort=0&qvt=1&query=%ED%95%9

C%EA%B5%AD+%EC%86%8C%ED%94%84%ED%8A%B8+%ED%8C%8C%EC%9B%8C&doc_id=80047257&p

age.page=2&gk_qvt=0&citedSearch=false&ndsCategoryId=10102 (дата обращения:21.05.2016). 2 Ibid. P.40-53.

62

внешнеполитических связей с коммунистическими Лаосом и Вьетнамом, одна-

ко, при правильном использовании ресурсов «мягкой силы» и формировании в

сознании общества образа «доброго соседа» и «мудрого наставника» возможно

укрепление политических связей и поддержка данных стран при решении ре-

гиональных вопросов1.

К сожалению, сегодня южнокорейская общественная дипломатия делает

слишком большой акцент на дипломатии культурной и не стремится использо-

вать весь потенциал мягких ресурсов, таких как кибер-дипломатия, дипломатия

помощи и медиа-дипломатия. Данное обстоятельство можно объяснить специ-

фикой региональной культуры: для азиатских государств в целом характерна

закрытость и некая настороженность в отношении политики и внешнеполити-

ческих связей, поэтому единственное, чем они готовы делиться – традиционная

культура страны, представляющая для её носителей высокую ценность в силу

своей уникальности и разительного отличия от западной культуры. Однако и в

вопросах культуры Республика Корея в большей степени ориентирована на

массовую культуру, при этом обладая живой, насыщенной и уникальной тради-

ционной культурой танца, живописи и ремесла. При должной подаче и с помо-

щью коммуникационных инструментов soft power традиционная культура Ко-

реи может составить сильную конкуренцию культурам Китая и Японии, чья

культурная политика уже не может предложить ничего принципиально нового

мировому сообществу по причине усиленной эксплуатации данного ресурса2.

Вопросами общественной дипломатии в Республике Корея занимается

целый ряд организаций, фондов и министерств. Это в первую очередь Мини-

стерство культуры, спорта и туризма, которое также руководит всеми програм-

мами культурного обмена и представляет Республику Корея в международных

организациях. При его поддержке, например, пройдут зимние Олимпийские иг-

1

Lee S.J. South Korea’s Soft Power Diplomacy. June 1. 2009. Р. 13-15. URL:

http://www.eai.or.kr/data/bbs/eng_report/2009052521521191.pdf (дата обращения: 21.05.2016). 2소프트파워 한국의 정보화 국제협력 (Шин ЧонРёль. «Мягкая сила» Южной Кореи в контексте международно-

го сотрудничества. 2014. С. 66-74) .URL:

http://academic.naver.com/v iew.nhn?dir_ id=0&field=0&unFold=false&gk_adt=0&sort=0&qvt=1&query=%ED%95%9

C%EA%B5%AD+%EC%86%8C%ED%94%84%ED%8A%B8+%ED%8C%8C%EC%9B%8C&doc_id=80047257&p

age.page=2&gk_qvt=0&citedSearch=false&ndsCategoryId=10102 (дата обращения:21.05.2016).

63

ры 2018 г. в Пхёнчане, что, несомненно, увеличит престиж страны в глазах ми-

рового сообщества. Ещё одной платформой, занимающейся общественной ди-

пломатией и ресурсами «мягкой силы» выступает MOFAT – Министерство

иностранных дел и торговли Кореи1. Данная организация оперирует самым

большим спектром возможностей по трансляции soft power и ведает множест-

вом вопросов. Министерство занимается не только вопросами экономического

и торгового сотрудничества, взаимодействия с членами ОЭСР2, но и формирует

политику туристической привлекательности страны, занимается академической

мобильностью и культурными обменами. Организация формирует политиче-

скую повестку в вопросах энергетической и международной безопасности ре-

гиона, а также занимается вопросами экологии и защиты окружающей среды3.

На сегодняшний день Республика Корея находится в числе первых госу-

дарств, озабоченных проблемами экологии и изменения климата. С 2015 г . на

базе Министерства иностранных дел была создана платформа для международ-

ного диалога по вопросам защиты окружающей среды и разработке новых

«чистых» источников энергии. Международный экологический институт

(Global Green Growth Institute) объединил 25 стран мира, включая Венгрию и 20

развивающихся стран, в том числе Филиппины, Монголию и Эфиопию. GGGI

сотрудничает со многими международными организациями, в том числе ООН.

Таким образом, Республика Корея активно использует ресурс «мягкой силы»

при решении глобальных проблем и создаёт образ государства-посредника4.

Продвижением южнокорейской общественной дипломатии также зани-

маются: Корейский Фонд, играющий большую роль в распространении корей-

ского языка; Корейское агентство по международному сотрудничеству

1 외교부: 해외안전여행(서울특별시 종로구). (Официальный сайт Министерства иностранных дел и торговли

Республики Корея). URL: http://www.mofa.go.kr/main/index.jsp (дата обращения: 20.05.2016) 2 Ibid. 대한민국 청년, OECD 내 한국의 역할을 그리다 - 2016 OECD 영문 에세이 경진대회 결과. (Экономиче-

ское сотрудничество стран ОЭСР за 2016 год). URL:

http://www.mofa.go.kr/news/pressinformat ion/index.jsp?menu=20_30&sp=/webmodule/htsboard/template/read/korboa

rdread.jsp%3Fboardid=235%26typeID=6%26tableName=TYPE_DATABOARD%26seqno=360077 (дата обращения:

20.05.2016). 3외교부: 녹색성장·기후변화란 무엇인가 (Зелёная дипломатия и альтернативные источники энергии). URL:

http://www.mofa.go.kr/trade/greengrowth/index.jsp?menu=m_30_150 (дата обращения: 20.05.2016). 4 Ibid.

64

(KOICA), занимается программами ODA по предоставлению безвозмездной

помощи развивающимся странам; Форум корейской публичной дипломатии

(KPDF) – основанная в 2010г общественная консультативная группа, осуществ-

ляющая развитие стратегий публичной дипломатии; резидентский комитет по

национальному брендингу (основан в 2009 г)1.

Невозможно отрицать огромную роль культуры и общественной дипло-

матии в продвижении soft power Республики Корея. Тем не менее, на наш

взгляд, данные инструменты являются в большей степени вспомогательными,

тогда как основной потенциал «мягкого» силового влияния лежит в сфере по-

литических ценностей и формирования, лояльных южнокорейскому государст-

ву, идентичностей.

2.2. Демократический транзит в Республике Корея как ресурс «мяг-

кой силы» государства

На современном этапе разработанности концепта soft power исследовате-

ли уделяют большое внимание демократическим ценностям как основному ре-

сурсу «мягкого» политического влияния государства. Данное утверждение вер-

но для европейского общества, являющегося колыбелью демократии, но можно

ли с уверенностью рассуждать о высокой ценности демократии применительно

к странам Востока – вопрос дискуссионный. В нашей работе на примере Рес-

публики Корея будет рассмотрен демократический транзит и его региональная

специфика как один из ресурсов «мягкой силы» государств Азии.

Современные западные (Б. Камингс2, М. Клиффорд

1, Д. Обердорфер

2) и юж-

нокорейские исследователи (Пак Кванг Чжу, Син Мён Сун) отмечают, что соб-

1 KF글로벌센터 소개(Официальный сайт Корейского Фонда. 2015 ). URL: http://ru.kf.or.kr/?menuno=752 (дата

обращения: 21.05.2016). 2

Cummings B. Prospects for Democrasy: Noth, East, South, West. Balt imore . 2003. P. 34. URL:

https://books.google.ru/books?id=05eaAAAAIAAJ&pg=PA377&lpg=PA377&dq=b+cummings+democracy&source=b

l&ots=qM9hUb1hs3&sig=dcBfvNvYcCvF7EaVROrQ2meyKCo&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwi_3_HU5YLNAhWkI

poKHb1TCc8Q6AEIIDAA#v=onepage&q=b%20cummings%20democracy&f=false (дата обращения: 13.04.2016).

65

ственно демократический транзит в Республике Корея начался в 1988г. и про-

должается по настоящее время. Периодизация современного демократического

процесса в Республике Корея может быть основана на выделении трёх стадий:

1. переходная стадия (начало 1980-х гг. - 1987 гг.);

2. стадия демократической консолидации (1987 г. – конец 1990-х гг.);

3. формирование гражданского общества и основ представительной демо-

кратии (с конца 1990-х гг. и по настоящее время)3.

В целом ориентируясь на американскую модель демократии Республика Ко-

рея стремилась сохранить культурное ядро нации и вписать западные идеи в

традиционную конфуцианскую модель мира. Так, например, первый граждан-

ский президент Ким Ён Сам, избранный в 1992 г., проводил политику «перемен

и реформ», стремился искоренить коррупцию, заложить основы гражданского

общества и оживить экономику страны. Президент начал проводить реформы,

направленные на духовное оздоровление общества, что получило одобрение

среди значительной части населения страны. Суть его реформ заключалась в

попытке возродить духовные традиции корейской нации на основе конфуциан-

ских моральных принципов, что должно было открыть возможности для новых

экономических успехов4. Ким Ён Сам впервые осознал важность политики па-

мяти и применил данный инструмент «мягкой силы» к корейскому обществу.

Итогом стал общий национальный подъём, рост патриотизма и экономической

активности.

Курс на устранение политических ограничений авторитарной эпохи прово-

дился на основе разработки и принятия парламентом целой серии законода-

тельных актов:

1

Clifford M. Troubled Tiger. Generals in South Korea. // Foreign Affairs. March 1, 1997. P. 37-39. URL:

https://www.foreignaffairs.com/rev iews/capsule-review/1997-03-01/troubled-tiger-businessmen-bureaucrats-and-

generals-south-korea (дата обращения: 20.05.2016). 2

Oberdorfer D. The Two Koreas. // Los Angeles Times, November 2. 1997. URL:

http://articles.latimes.com/1997/nov/02/books/bk-49204 (дата обращения: 13.04.2016). 3 Толстокулаков И.А. Политическая модернизация в посттрадиционном обществе (на примере Южной Кореи).

// Вестник ДВО РАН. 2005. №2. С. 26. 4

Ким Ен Сам. Новая Корея. СПб.,1993. С.198. URL: http://pvost.org/publ/vneser/kim.html (дата обращения:

14.05.2016).

66

Декабрь 1993 г. – Закон о деятельности политических партий. Упрощал

процедуру регистрации партий.

Март 1994 г. – Закон об альтернативной избирательной системе. Форми-

рование гражданской администрации стало осуществляться только на

конкурсной основе. За нарушение этой правовой нормы вводилась уго-

ловная ответственность.

Апрель 1994 г. - под давлением демократических сил была отменена од-

на из самых архаичных статей Уголовного кодекса, предусматривавшая

лишение свободы до 2 лет за супружескую неверность, не отягощенную

какими-либо иными уголовными действиями.

Июнь 1994 г. – были внесены дополнения в Закон о Национальном соб-

рании, на основании которых оппозиционные фракции наделялись таки-

ми же юридическими правами, как и правящая фракция большинства.

В ходе данных реформ Ким Ён Сам представил проект «Новая Корея» и на-

чал активную борьбу с коррупцией. Политические реформы гражданской ад-

министрации Ким Ён Сама усилили демократические тенденции в сфере адми-

нистративного управления: упрочились позиции новых средних слоев, были

внесены поправки в избирательное законодательство, устранены из властных

структур представители армейской элиты. Во время своего президентского

срока Ким заложил прочные основы для формирования имиджа государства, а

также выстраивания взаимоотношений с международным сообществом1.

Своего расцвета демократизация в Республике Корея достигла к 1998 г., ко-

гда на президентских выборах победил Ким Дэ Чжун. Его правление совпало с

началом финансового кризиса в ряде азиатских стран, что могло привести к

возрастанию авторитарных тенденций. Однако администрация президента ос-

талась верна демократическому курсу, а для выхода из кризиса были привлече-

ны крупные международные организации, например МВФ, а также иностран-

ные инвестиции. Правительство Южной Кореи трижды в течение двух лет

1 Ким Ен Сам. Новая Корея. СПб.,1993. С. 198. URL: http://pvost.org/publ/vneser/kim.html (дата обращения:

14.05.2016).

67

(1997-1998 гг.) вносило изменения в инвестиционное законодательство, прак-

тически формируя новую политику в этой сфере, рассчитанную на вызовы XXI

века1. Продуманная внутренняя политика, определённые успехи в борьбе с кор-

рупцией, а также грамотное освещение правительственных антикоррупционных

мер в азиатских СМИ создали Южной Корее репутацию прогрессивного госу-

дарства2.

Благодаря этому, Ким Дэ Чжуну удалось создать ещё один канал soft power

– по его инициативе был создан Форум демократических лидеров Азиатско-

Тихоокеанского региона. Также выступал за воссоединение с КНДР в качестве

конфедерации и является автором проекта «солнечное тепло», что стало симво-

лом поддержки космополитических ценностей. Президент Ким получил Нобе-

левскую премию мира за деятельность в защиту демократии и прав человека в

Южной Корее и в Восточной Азии, что повысило культурную привлекатель-

ность государства.

Всё большая интеграция в глобальное сообщество вызвали в южнокорей-

ском обществе большой интерес к опыту демократического, либерального про-

гресса в западном мире. Первое десятилетие XX в. прошло под эгидой форми-

рования особой корейской политической и национальной идентичности, осно-

ванной на синтезе восточной (во многом конфуцианской) и западной цивилиза-

ций во имя торжества истинного народовластия. С 2004 г. в Республике Корея

начинают функционировать политически активные и лояльные системе сооб-

щества молодых активистов, базирующиеся на платформе сети Интернет. На-

пример, движение молодых либералов Носамо, названное в честь «народного»

президента Но My Хёна3. Подобного рода организации позволили государству

наладить каналы массовой коммуникации с международным сообществом и

усилить влияние внешней «мягкой силы».

1 Пузановский А. Г., Морозов А.П. Государственное регулирование в условиях модернизации азиатских стран.

Кострома, 2002. С. 151. 2 Ким Дэ Чжун. Новое начало. М., 1998. С. 24.

3 Иванов Д. В.По следам "тигра": анализ траекторий социальных изменений в Южной Корее // Восток. 2013. №

1. С. 75.

68

С 2008 г. Республика взяла курс на укрепление экономики и выстраива-

ние взаимоотношений с соседними государствами. В связи с возможностью

возникновения нового мирового экономического кризиса внешнеполитический

курс был направлен на укрепление взаимоотношений с США и налаживанием

диалога с Японией и Китаем. Внутри страны был разработан план развития

экономики «Корея 7-4-7». Поставлены следующие цели: увеличить ВВП на 7

%, поднять доход на душу населения до 40 000 долларов США и сделать Корею

седьмой в списке стран с наиболее развитой экономикой. Успехи корейского

правительства привлекли внимание США, стремящихся укрепить своё влияние

в АТР с помощью Южной Кореи. Для защиты внутренних интересов от амери-

канской soft power в 2010 г. был взят курс на укрепление национальной безо-

пасности, непрерывное обновление экономики и повышение уровня жизни на-

селения. Внешняя политика администрации президента, помимо преодоления

последствий мирового кризиса, была направлена на улучшение взаимоотноше-

ний с КНДР, что позволило снизить ущерб от манипуляционных технологий

США. В период правления Ли Мён Бака существенно повысился статус Южной

Кореи на международной арене как в экономическом, так и в политическом

плане. Этому способствовало, в частности, успешное проведение в Сеуле в но-

ябре 2010 г. саммита «Большой двадцатки»1.

25 февраля 2013 г. должность главы государства заняла лидер консерва-

тивной партии «Сэнури» и дочь президента Пак Чжон Хи – Пак Кын Хе. Побе-

див с небольшим перевесом на выборах (51,6% Пак Кын Хе и 48% её оппонент

Мун Чжэ Ин)2, 60-летняя Пак Кын Хе стала нетрадиционным для Южной Ко-

реи лидером – первой женщиной-президентом. Не удивительно, что данное об-

стоятельство актуализировала феминистский дискурс в странах АТР. Победа на

выборах представительницы «слабого пола» создало Республике Корея имидж

государства, свободного от гендерного неравенства и гегемонии мускулинно-

1 Печерина В. Ф Ву Джон Чул. Политический процесс в Республике Корея: общее и особенное. Владивосток,

2006. С. 23-25. 2 Пак Кын Хе побеждает на президентских выборах в Южной Корее // The Washington Post. 19.12.2012. URL:

http://www.washingtonpost.com/world/asia_pacific/park-geun-hye-leads-in-south-koreas-presidential-

election/2012/12/19/783398d4-49e6-11e2-b6f0-e851e741d196_story.html?hpid=z3 (дата обращения:23.03.2014).

69

сти. Дискурс феминизма и прав женщин из года в год занимает лидирующие

позиции среди самых актуальных и дискуссионных проблем международного

сообщества. Специальный докладчик ООН Радика Кумарасвами подчёркивала:

«Идёт ли речь о культурном релятивизме, гуманитарном праве и международ-

ных военных преступлениях, рассматривается ли критерий должной тщатель-

ности или право на уважение к половой идентичности, – везде женская тема

выступает как определяющий момент в подходе к правам человека»1. Таким

образом, выборы 2013 г. в Республике Корея стали отражением феминистского

концепта empowerment (осознание силы) в сфере политики – ещё одной разно-

видностью «мягкой силы».

По мнению профессора О. Ф. Русаковой права человека являются одной

из важнейших составляющих гуманитарного капитала государства и важным

ресурсом «мягкой силы»2. Данные международного аналитического портала

Freedom House оценивают уровень свободы и защищённости прав человека в

Южной Корее на достаточно высоком уровне. Однако за период президентско-

го срока Пак КынХе отмечается некоторое ужесточение режима на основании

закона «О национальной безопасности» от 1948 г. и ряда поправок к нему («Об

охране национальной безопасности» 1980 г. и его переиздание в 1994 г).

По параметру «политические права и гражданские свободы» Южная Ко-

рея в 2015/2016 гг. получила 34 балла из 40, потеряв 1 пункт вследствие инци-

дента с круизным лайнером «Севоль» и реакцией правительства на данную си-

туацию. Освещение инцидента официальными СМИ и попытки переложить от-

ветственность за случившееся на управляющую компанию вызвали негативную

реакцию общественности и резкую критику в адрес политики Пак Кын Хе.

Правительство ужесточило контроль над поступающей в СМИ информацией и

активно использовало возможности отдела по кибербезопасности для изъятия

из сети Интернет открытой и агрессивной критики в адрес президента. Журна-

лист японской газеты «Sankei» Тацуя Като был обвинён в клевете и распро-

1 Кумарасвами Р. Права женщин и международное право. URL: http://www.hrights.ru/text/inter/b7/Chapter81.htm

(дата обращения: 10.03.2016). 2 Русакова О. Ф. Мягкая сила в зеркале российского и мирового опыта. Екатеринбург, 2014. С. 10-12.

70

странении слухов о некомпетентности президента Пак в вопросах урегулирова-

ния внутриполитических конфликтов. Ему запретили покидать страну до за-

вершения судебного процесса, продлившегося до декабря 2015 г.1.

Рейтинг президента заметно снизился, что повлияло на результаты выбо-

ров в июне 2014 г., где оппозиционная «Сэнури» Демократическая рабочая пар-

тия (NPAD) получила 45% голосов, получив 130 мест в парламенте. По показа-

телям «плюрализм и электоральный процесс» Республика Корея также потеря-

ла 1 пункт, поскольку в декабре 2014 г. Конституционный суд в принудитель-

ном порядке расформировал «Единую прогрессивную партию», опираясь на

поправки к закону «О национальной безопасности», по причине ведения про-

северокейской пропаганды. Примечательно, что Министерство юстиции пыта-

лось запретить деятельность «Единой прогрессивной партии» с 2013 г. и даже

приговорила её лидера Ли Сок Ги к 12 годам тюремного заключения по обви-

нению в подрывании национальных интересов2.

В вопросах толерантности Республика Корея придерживается строго кон-

сервативной позиции, с трудом принимая веяния глобализации. Этнические

меньшинства сталкиваются с довольно серьёзной дискриминацией в вопросах

получения гражданства, страхования и трудоустройства. Трудовым мигрантам

также отказано в праве вступления в профсоюзы, что ограничивает их свободу

в сфере охраны труда. В июне 2015 г. Верховный суд Республики Корея, при

поддержке региональных судов, отказал в учреждении «Трудового союза ми-

грантов Сеула, Кёнги-до и Инчона»3.

Права сексуальных меньшинств в Южной Корее также ограничиваются,

правительство отказывает в признании гей-браков и легализации подобного ро-

да отношений. В декабре 2014 г. Комитет по правам человека ООН предлагал

создать в Сеуле организацию по защите прав граждан, которая должна была

1

Index of freedom: South Korea. Annual report 2015/2016. URL: https://freedomhouse.org/report/freedom-

world/2015/south-korea (дата обращения: 20.05.2016). 2 Amnesty International. Annual report on South Korea 2015/2016. URL: https://www.amnesty.org/en/countries/asia-

and-the-pacific/south-korea/report-korea-republic-of/ (дата обращения: 21.05.2016). 3 Amnesty International. Annual report on South Korea 2015/2016. URL: https://www.amnesty.org/en/countries/asia-

and-the-pacific/south-korea/report-korea-republic-of/ (дата обращения: 21.05.2016).

71

встать на сторону ЛГБТ сообщества, однако данная инициатива была отклонена

из-за активизации Христианских сообществ, агрессивно настроенных против

сексуальных меньшинств. В 2015 г. государственная администрация Сеула дала

согласие на проведение Прайда1, однако перемещения демонстрантов контро-

лировались полицией и были строго ограничены. Операции по смене пола раз-

решены по достижении двадцатилетнего возраста, но трансгендер обязан прой-

ти военную службу.

За отказ от несения военной службы Верховным судом предусмотрено

наказание в виде лишения свободы на 16 месяцев. То же наказание предусмот-

рено и для мужчин призывного возраста, отказывающихся от военной службы в

силу религиозных убеждений, что ограничивает свободу граждан на вероиспо-

ведание. Также ограничено право граждан на свободное волеизъявление и сво-

боду собраний. В 2014 г. мирная демонстрация по случаю трагедии теплохода

«Севоль» и несколько студенческих акций в честь годовщины события были

запрещены администрацией, а демонстранты были выведены с улиц отрядами

сеульской полиции с применением водяных пушек. Организаторы демонстра-

ций Пак Рэ Гюн и Ким Хе Джин были взяты под следствие по обвинению в ан-

типравительственной пропаганде2.

Несмотря на это в целом Республика Корея является одним из эталонов

азиатской демократии, реализуя либеральную политику в экономике, политиче-

ском участии и предоставляя практически полную свободу средствам массовой

информации.

2.3. Внешнеэкономическая стратегия Республики Корея (1989 – 2016

гг.) и наращивание «мягкой» экономической мощи

Параллельно с политической культурой в Южной Корее за период демо-

кратического транзита продолжала формироваться стабильная рыночная эко-

номика. В настоящее время Южная Корея – это страна с развитой экономикой с 1 От англ. Pride Parade - ежегодный международный парад в поддержку ЛГБТ движения.

2 Index of freedom: South Korea. Annual report 2015/2016. URL: https://freedomhouse.org/report/freedom-

world/2015/south-korea (дата обращения: 20.05.2016).

72

высокими макроэкономическими показателями: на 2014 г. общий объем ВВП

составил 1 410 млрд. долларов, ВВП на душу населения – 24 565 долларов, а

рост ВВП составил 2,6 %. При этом общий объем экспорта и импорта, согласно

данным на сентябрь 2015 г., составил 43 507 млн и 34 560 млн долларов соот-

ветственно. Более 60 % ВВП и около 70 % экспорта страны приходится на долю

финансово-промышленных групп1.

Особенностью дискурса «мягкой силы» в Южной Корее является вклю-

чение в «мягкие» ресурсы коммерческих брендов: международный успешный

экспорт корейской продукции превратил коммерческие бренды в аспект «мяг-

кой силы» дипломатии Южной Кореи. Крупнейшие южнокорейские компании,

такие как Samsung, LG, Daewoo, Kia, Hyundai производят широчайший ассор-

тимент продукции: от моторов и турбин до смартфонов и других высокотехно-

логичных продуктов. Южнокорейские бренды – одни из самых узнаваемых в

мире – ассоциируются с надёжностью, высоким качеством продукта и его отно-

сительной ценовой доступностью. В этом, определённо, есть заслуга государст-

венной администрации, целенаправленно проводившей политику создания бла-

гоприятной атмосферы для работы чеболей (финансово-промышленные груп-

пы) и конкурентной среды2.

Один из наиболее важных факторов огромного успеха южнокорейских

компаний также состоит в том, что транснациональные корпорации в своей

деятельности придерживаются следующих основных принципов:

Как можно чаще обновлять номенклатуру выпускаемых изделий;

Выпускать на рынок товар, пользующийся наибольшим спросом покупа-

телей в данный момент времени;

Инвестировать в НИОКР3.

1

South Korea: Economic Indicators. URL: www.tradingeconomics.com/southkorea/indicators (дата обращения :

20.04.2016). 2

Цветкова Н. Н. ТНК в странах Востока. / Восточная аналитика. 2012. №3. С.56. URL:

http://cyberleninka.ru/article/n/tnk-v-stranah-vostoka-pryamye-inostrannye-investitsii-i-globalnye-pro izvodstvennye-

seti (дата обращения: 20.04.2016). 3 Chan Jin Kim. Economic Development and Law in Korea // The Catholic University of Korea Press. Seoul. 2009.

Р.134. URL: http://catalogue.nla.gov.au/Record/5150475 (дата обращения: 20.04.2016).

73

В настоящее время 15 компаний, которые входят в список 500 крупней-

ших ТНК, осуществляющих около 90 % всех прямых иностранных инвестиций

и около половины мировой торговли, базируются в Южной Корее. Компании

Samsung Electronics, LG, Hyundai Motor, SK, Korea Electric Power и Samsung

Trading Co входят в число 50-ти крупнейших корпораций Азии1. ТНК Южной

Кореи являются важным элементом региональной экономики АТР, за счет

осуществления прямых иностранных инвестиций способствуют развитию эко-

номики развивающихся стран региона и их модернизации, а также повышают

внутрирегиональную конкуренцию, тем самым подталкивая другие страны АТР

выпускать более качественную и высокотехнологичную продукцию, а также

повышая инвестиционную привлекательность Южной Кореи2.

Комфортная бизнес-среда и инвестиционная привлекательность – один из

основных ресурсов «мягкой силы», которым на данный момент пользуется Рес-

публика при выстраивании внешнеэкономических отношений. Основу для соз-

дания необходимого экономического климата и привлекательного имиджа по -

прежнему составляют крупнейшие ТНК Южной Кореи. По итогам 2012 г. объ-

ем внешнеторгового оборота Республики Кореи составил $552,65 млрд. (при

этом 77%3 за счет деятельности чеболей), что позволило стране занять 8-е ме-

сто в мире по объёму внешней торговли4.

Южнокорейские чеболи – это высоко диверсифицированные макрострук-

туры, имеющие четко выраженное доминирующее звено, ориентирующееся в

своей деятельности на централизованное планирование, авторитарный стиль

руководства, агрессивную инвестиционную политику. Компании, входящие в

каждый из чеболей представляют все ведущие отрасли промышленности, что,

несомненно, обусловливает высокий уровень межгрупповой конкуренции.

1 Рейтинг крупнейших компаний мира по версии журнала Forbes. 19.04.2012. URL: http://www.forbes.ru/stil-

zhizn i-slideshow/81417-kompanii/slide/1 (дата обращения: 20.04.2016). 2 Цветкова Н.Н. Транснациональные корпорации и транснациональные банки из стран Во стока // Восток. 2012.

№ 5. С. 85–98. 3

Business Top 10 of 2012 // The Chosunilbo. 2012. URL:

http://english.chosun.com/site/data/html_dir/2012/08/28/2012082801260.html (дата обращения: 20.04.2016). 4 Ibid.

74

Однако массивная структура внутреннего самоуправления чеболей не

может быстро адаптироваться к вызовам современности и на данном этапе сво-

его развития они во многом тормозят процесс становления малого и среднего

бизнеса в стране1. Современное правительство предпринимает меры по инве-

стированию всех уровней бизнеса, в особенности это относится к шести при-

оритетным сферам, в которых Южная Корея намерена занять конкурентоспо-

собные позиции: энергетика и охрана окружающей среды; транспортная систе-

ма; новые информационные технологии (IT); новые разработки в интеграцион-

ной индустрии; биоиндустрия; научно-исследовательская работа2.

Государство снимает с ТНК ряд ограничений на банковские и иностран-

ные займы, обеспечивает поддержку в сфере НИОКР. Основной род деятельно-

сти чеболей – электроника и электротехника, машиностроение, автомобиле-

строение и нефтехимическая промышленность, строительство3. Примечательно,

что по многим отраслям производства Республики Корея занимает высокие по-

зиции в рейтинге UNCTAD. Довольно высоки показатели в отрасли электрони-

ки (3,26%), машиностроения (3,7%), химической (0,90%) и пищевой (0,80%)

промышленности4.

В последнее время ТНК все активнее проникают в высокотехнологичные,

наукоемкие отрасли производства, которые требуют огромных капиталовложе-

ний и высококвалифицированного персонала, при этом проявляется тенденция

к монополизации этих отраслей. Корпорации объединяют НИОКР и производ-

ственные процессы в сеть предприятий для разработки и выпуска строго стан-

дартизированной продукции. Однако высокий уровень диверсификации дея-

тельности южнокорейских ТНК не позволяет им добиться лидирующих пози-

1

Small Industry Bulletin for Asia and the Far East. N.Y., 1981. № 17. Р. 171. URL:

http://catalogue.nla.gov.au/Record/2587713 (дата обращения: 20.04.2016). 2

Кукла М. П. Экономика Республики Корея в начале XXI в. Владивосток. 2014. С. 26-28. URL:

http://ifl.wl.dvfu.ru/files/Публикации/Востоковедение%20и%20регионоведение/Кукла%20 -

%20Экономика%20РК%20в%202000-е%20гг..pdf (дата обращения: 21.05.2016). 3

Смирнов А. В. Экономическое чудо в Южной Корее: уроки для России. М., 2008. №144. С.3-8. URL:

http://www.zlev.ru/144/144_12.htm (дата обращения: 20.04.2016). 4 В отношении к общему количеству ТНК в мире. Подробнее см: Приложение 1, Таблица 4.

75

ций на мировом рынке1. На наш взгляд государственное экономическое плани-

рование должно актуализировать задачи новых ТНК Южной Кореи и акценти-

ровать их внимание на определённых отраслях. Большой потенциал лежит в

сфере пищевой промышленности, поскольку в Республике Корея развиты рыб-

ный промысел и сельское хозяйство, а также имеет уникальный ресурс – на-

циональная кухня. Экспорт готовой продукции с национальной спецификой по-

зволит расширить сферу влияния южнокорейской soft power.

С 1989 г. Республика Корея присоединилась к форуму АТЭС, стремясь к

новому экономическому сотрудничеству со странами ЮВА и укреплению ста-

рых связей2. Как записано в Сеульской декларации (1991 г.), цели деятельности

АТЭС включают: содействие экономическому росту стран; укрепление много-

сторонней системы торговли с учетом высокой экономической взаимозависи-

мости государств; проведение торговой и инвестиционной либерализации. Для

Южной Кореи на данном этапе было важно активное участие в интеграцион-

ных проектах относительно развивающихся экономик ЮВА. Южнокорейская

экономика в этот момент шла на подъем и была ориентирована в основном на

экспорт, то и поиск модели интеграции в региональные экономические процес-

сы и новых рынков сбыта был задачей государственной важности. В настоящее

время во внешнеэкономической и внешнеполитической доктринах Республики

Корея наметилась тенденция к более тесному сотрудничеству со странами

АСЕАН и укреплению своего экономического влияния в АТР, что снизило роль

АТЭС в стратегическом планировании Южной Кореи3.

На данный момент экономический курс страны направлен на формирова-

ние зоны свободной торговли с Чили, Сингапуром, Индией, Китаем, Японией.

Либерализация экономики и расширение южнокорейских рынков сбыта, созда-

ние долгосрочных отношений торгового сотрудничества и развитие таможен-

1 UNCTAD. World Investment Report 2013. URL: http://unctad.org/en/PublicationsLibrary/wir2013overview_en.pdf

(дата обращения : 20.04.2016). 2 2011 Key APEC Documents. URL: http://publications.apec.org/publication-detail.php?pub_id=1237 (дата обраще-

ния: 21.05.2016). 3 Garikipati R. China, Japan and South Korea Seek Regional Economic Bloc // Economic and Political Weekly. Vol. 48.

May 18, 2013. URL: http://www.epw.in/journal/2013/20/commentary/china-japan-and-south-korea-seek-regional-

economic-b loc.html (дата обращения: 21.05.2016).

76

ного законодательства, сокращения барьеров в отношении перемещения това-

ров и инвестиций – всё это ещё долго будет оставаться актуальными вопросами

для Республики Корея1.

Важным шагом на пути либерализации в АТЭС стал принятый в 2003 г.

первый «План действий по снижению транзакционных издержек»: в течение

пяти лет показатели должны были снизиться на 5%. В 2007 г. начал действовать

второй «План действий по снижению транзакционных издержек», который до-

лен был повторить показатели предыдущего Плана. Первый план был успешно

выполнен, а реализация второго плана продолжается главным образом за счет

коллективных действий по стандартам, таможенным процедурам, электронной

коммерции и мобильности бизнесменов2.

Реализован принцип «одного окна»; разработаны инициативы по тамо-

женной очистке товаров; в 20 экономиках действует программа дорожной кар-

ты для упрощения административных формальностей при перемещении биз-

несменов по территории стран АТЭС на основе введения безвизового режима и

упрощения процедуры транзита в аэропортах стран Форума; снижены барьеры

в торговле экологической продукцией и услугами; сократились инвестицион-

ные барьеры, разработан План действий по содействию инвестициям; продол-

жается строительство инфраструктурных объектов в рамках экономического и

технического сотрудничества АТЭС, а для их финансирования созданы Фонд

поддержки АТЭС и Фонд либерализации и содействия торговле и инвестициям3.

Решение экономических вопросов диктует новая политика государства с

применением инструментов «мягкой силы»: создание образовательных проек-

тов с акцентом на информационное, экономическое и экологическое просвеще-

ние, актуализация вопросов по защите окружающей среды, развитие телеком-

муникаций. Актуален интерес Южной Кореи к вопросам информационной

1 외교부: APEC 개요(МИД РК: Основные положения взаимодействия в рамках АТЭС). URL:

http://www.mofa.go.kr/countries/regional/apec/outline/index.jsp?mofat=001&menu=m_40_70_20 (дата обращения:

20.04.2016) 2 2015 APEC Economic Policy Report. URL: http://publications.apec.org/publication-detail.php?pub_id=1686 (дата

обращения: 20.04.2016). 3 Bower Z. A New Paradigm for APEC? Center for Strategic and International Studies. August 4. 2010. URL:

http://csis.org/publication/new-paradigm-apec (дата обращения: 21.05.2016).

77

безопасности и сотрудничеству с АТЭС и АСЕАН в вопросах борьбы с терро-

ризмом1.

Благодаря налаженному диалогу государств с формирующимися рынками

региона СВА в составе стран АСЕАН+3 (Япония, Республика Корея и Китай)

был инициирован Восточноазиатский саммит. На саммите было принято стра-

тегическое решение о формировании Восточноазиатского экономического со-

общества (ВАЭС) к 2020 г. и разработаны соглашения о сближении экономиче-

ского сотрудничества в Восточной Азии (CEPEA) в целях создания зоны сво-

бодной торговли среди 16 государств-участников2. Данная модель исходит из

подписания отдельных соглашений между АСЕАН, которая признана центром

региональной интеграции, и шестью другими странами ВАС3.

На данный момент подписаны соглашения между АСЕАН и отдельными

странами-участницами ВАС – Китаем, Японией, Республикой Корея, Индией,

Австралией и Новой Зеландией. Соглашение о зоне свободной торговли между

АСЕАН и Республикой Корея (AKFTA) действует с июня 2007 г. (для Таиланда

с 2009 г. после подписания Протокола о присоединении)4. В соответствии с

нормами соглашения, таможенные пошлины были ликвидированы в отношении

90% товаров взаимной торговли, на другие товары они будут снижены на 20% к

2012 г. и на 0-5% к 2020 г., еще 40 товарных позиций исключены из либерали-

зационных списков. Соглашение также регулирует проблемы доступа на рынки

на основе принципа взаимного признания, таможенные процедуры, правила оп-

ределения страны происхождения товара, разрешение взаимных споров5.

Несмотря на экономические преимущества, модель АСЕАН+3 не имеет в

качестве основы политику объединения региона Восточной Азии и, по мнению

1

Крячкина Ю. Восточноазиатская тройка в АТЭС. М., 2011. №2. Том 18. С. 59-61. URL:

http://www.pircenter.org/media/content/files/9/13478922850.pdf (дата обращения: 21.05.2016). 2 Там же. С. 56.

3 ASEAN Political – Security Community. URL: http://asean.org/asean-political-security-community/ (дата обраще-

ния: 21.05.2016). 4 AKFTA Framework Agreements. Official AKFTA web-site. URL: http://akfta.asean.org/index.php?page=framework-

agreement (дата обращения: 21.05.2016). 5 Российский внешнеэкономический вестник. М., 2011. №6. С. 36. URL: http://www.rfej.ru/rvv/id/70029E83E (да-

та обращения: 21.05.2016).

78

известных экономистов А.Т анака1 и А. Фукушима

2, между финансовыми (в

рамках Чиангмайской инициативы) и торговыми инициативами отсутствует ко-

ординация, поэтому в Восточной Азии наблюдается регионализация без поли-

тики регионализма. С расширением сети двусторонних соглашений и улучше-

нием инвестиционного климата, а также при дальнейшем развитии дипломати-

ческих связей со странами АСЕАН, Республика Корея имеет высокие шансы

занять одну из ведущих позиций в АТР3.

2.4. Культурная компонента soft power Республики Корея как основ-

ной инструмент глобальной интеграции

Важную роль в формировании эффективной внешней «мягкой силы»

Республики Корея играют корейская массовая и традиционная культура, поли-

тика в сфере культурных и образовательных обменов. В настоящее время в

Восточной Азии в рамках «сетевой дипломатии» стран региона создается сис-

тема академической мобильности, обеспечивающая процесс построения едино-

го научно-технического пространства и формирования трансграничной регио-

нальной идентичности посредством «культурных обменов через образование».

Этот процесс испытывает влияние трендов региональных группировок разных

уровней, в первую очередь, АСЕАН, АТЭС, ДСА, ФАЕ и др.

С 2003 г. Южная Корея стала полноправным членом «лаборатории науч-

ной мысли восточноазиатских стран» NEAT благодаря политике «построения

сообщества Северо-Восточной Азии в мире и процветании» президента Но

1 Tanaka A. Prospects for East Asia Community // Challenges to Trilateral Cooperation: The Trilateral Commission.

Tokyo Plenary Meeting, 2006. P. 22-26. URL:

http://trilateral.org/download/files/annual_meeting/eastasia_prospects.pdf (дата обращения: 13.05.2016). 2

Fukushima A. Japan’s Perspective on East Asian Regionalis m. CSIS WP. 2006. P. 12-17. URL:

https://www.csis.org/events/asian-architecture-conference-csis-0 (дата обращения: 13.05.2016). 3

ASEAN+3 아세안지역안보포럼. 2016. (Отчёт пресс-службы МИД РК о региональном форуме). URL:

http://www.mofa.go.kr/countries/regional/apec/outline/index.jsp?mofat=001&menu=m_40_70_20 (дата обращения:

13.05.2016).

79

МуХёна1. Был взят курс на новую, адаптированную к условиям кризиса, эконо-

мику, а также учреждено «Движение интеллектуалов Северо-Восточной Азии».

С 2006 г. при спонсорской поддержке РК была создана специальная «Ра-

бочая группа по повышению культурного обмена» в Восточной Азии (Working

Group on Enhancement of Cultural Exchange – WGECE). Первое заседание

WGECE, организованное Корейским институтом исследований Юго-Восточной

Азии (Korean Institute of Southeast Asian Studies – KISEAS), состоялось 8 июня

2007 г. в г. Чонджу Республики Корея. В заседании приняли участие 18 участ-

ников из 13 стран «АСЕАН + 3»2.

Свой первый доклад WGECE представила на 5-й Ежегодной конференции

в 2007 г., а к 9-й ежегодной конференции NEAT (Данан, Вьетнам, 10-12 августа

2011 г.), в соответствии с ранее согласованным графиком, 18-20 июня 2010 г. в

Сеуле по результатам заседаний, организованных KISEAS и MOFAT (Ministry

of Foreign Affairs and Trade) Республики Корея, был подготовлен доклад, по-

священный «культурному обмену в области образования». В нем указывалось,

что поскольку «Восточная Азия состоит из различных культур, традиций и на-

родов, культурный обмен имеет решающее значение для укрепления взаимопо-

нимания, солидарности и процветания региона». Участники WGECE снова под-

твердили, что «образование» может быть отличным средством продвижения

«региональной идентичности» восточноазиатских народов3.

В 2010 г. возникает инициатива «CAMPUS Asia» – программа академиче-

ской мобильности, финансируемая тремя крупными геополитическими игрока-

ми СВА, Китаем, Японией и Республикой Корея4. В докладе конференции

WGECE NEAT – 2010 были разработаны стандарты обменных программ, доля

участия государства в субсидировании образования, а также рассмотрен вопрос

1 Штефан Е. Политика мира и процветания Но МуХёна. Сеульский вестник. Дата публикации: 16.03.2003. URL:

http://vestnik.kr/policy/1831.html (дата обращения: 13.05.2016). 2

Janelli R.L., Yim D. Soft Power, Korea, and the Politics of Culture. Dongguk University. 2007. URL:

http://ieas.berkeley.edu/events/pdf/2007.10.05_Janelli_and_Yim.pdf (дата обращения: 20.05.2016). 3 Credit Systems and Learning Outcomes in ASEM Member Countries // Тhe ASEM education secretariat. URL:

http://www.asemeducationsecretariat.org/imperia/md/content/asem2/events/2010berlin/2010_berlin_seminar_reader.pdf

(дата обращения: 20.05.2016 г). 4 About CAMPUS 2016. CAMPUS Asia official website. URL: http://www.grips.ac.jp/campusasia/en/about/ (дата об-

ращения: 21.05.2016).

80

об инвестировании в программы обмена иностранного капитала. За последние 6

лет Южная Корея географически охватила программами обмена практически

весь земной шар. В Австралии действует программа AFS Student Exchange, для

американских студентов обмены осуществляются при поддержке фонда CIEE,

Швеция поддерживает контакты с Кореей посредством организации ASSE1.

Кроме обменных программ министерство образования Республики Корея

предлагает широкий спектр грантов и стипендий на обучение в ведущих уни-

верситетах страны. Так The Academy of Korean Studies предлагает студентам со

всего мира полностью оплачиваемые стажировки от 3 месяцев до года. Схожие

программы предлагают университеты Сеула (Ихва, Кунмин, Сеульский нацио-

нальный университет, Сеульский технический университет, Университет Сон-

гюнгван и др.), а также университеты Пусана и Тэджона2.

Российские студенты имеют возможность обучаться в Республике Корея

через программы студенческой мобильности. Во многих университетах страны,

таких как МГИМО, МГУ, СПбГУ, УрФУ и Дальневосточном университете су-

ществуют программы академической мобильности для студентов и преподава-

телей. Подобный размах культурного обмена представляет собой огромный по-

тенциал «мягкой силы» Южной Кореи. В долгосрочной перспективе есть осно-

вания полагать, что интеллектуальный ресурс, аккумулируемый образователь-

ными программами Республики Корея, позволит воспитать у творческой и пер-

спективной молодёжи мировоззренческие ценности и взгляды, лояльные к по-

литике принимающей страны.

Образование внутри страны также является важным ресурсом «мягкой

силы» страны, поскольку для увеличения престижа страны необходимо нара-

щивать востребованность южнокорейских специалистов. Современное корей-

ское образование ориентировано на развитие технических специальностей, ак-

туальных у работодателей по всему миру. На финансирование технических

1

Программы обмена фонда ASSE. URL: https://asse.com/student_countries/south_korea/ (дата обращения:

21.05.2016). 2

The 24th AKS Summer Program for International Students. 2016. URL:

http://intl.aks.ac.kr/english/viewtopic.php?t=480&sid=211aa86d09460e195974e8b34f8f07b1 (дата обращения:

21.05.2016).

81

университетов и расширение спектра научно-технических факультетов и ис-

следовательских институтов правительство ежегодно выделяет 5% ВВП стра-

ны1. К сожалению, гуманитарному образованию уделяется недостаточно вни-

мания: невостребованность южнокорейской философии и социально-

политической науки ведёт к ослаблению потенциала «мягкой силы» в борьбе за

умы широких масс, а также не даёт сформировать класс интеллигенции. При

большем внимании к гуманитарным наукам Южная Корея могла бы сформиро-

вать идею национальной идентичности, уникальности, которую могла бы

транслировать как внутри страны (по примеру «Нихондзинрон» в Японии), так

и за её пределы в качестве бренда государства2.

Важным элементом культурной экспансии южнокорейской soft power вы-

ступает туризм. Туристический кластер в Республике Корея активно развивает-

ся благодаря относительно простой процедуре получения визы и, даже, безви-

зовому режиму с рядом государств (например, с Россией), умеренному субтро-

пическому климату, но главное – привлекательному имиджу загадочной и про-

грессивной страны Востока. Вопросами туризма и получения визы в Южной

Корее занимается Министерство иностранных дел и торговли (MOFAT), а ин-

формационную поддержку ему оказывает ряд аккредитованных государством

СМИ, например «Твоя Корея» и Korea.net.

На корейском полуострове ряд развитых туристических направлений раз-

личной специфики. Популярны туры по традиционным корейским деревням, в

которых можно насладиться традиционной культурой страны, насладиться

природой и поучаствовать в различных сельскохозяйственных активностях: ко-

рейцы даже сбор урожая смогли превратить в развлечение для туристов. Кроме

того, подобные туры подразумевают посещение реконструкций древних дере-

вень-крепостей, где можно увидеть традиционный быт периода Корё. Одна из

1 외교부:견학 .방문 .교환 (Программы обмена и туризма МИД РК). URL:

http://www.mofa.go.kr/national/visits/index.jsp?menu=m_50_30 (дата обращения: 22.05.2016). 2

THE: Asia University Rankings 2016. May 25. 2016. URL: https://www.timeshighereducation.com/news/asia-

university-rankings-2016 (дата обращения: 22.05.2016).

82

таких реконструкций – деревня Наканыпсон1, представляющая собой крепость

эпохи раннего Чусон и времён правления царя ТхэДжо, бывшую важным стра-

тегическим объектом при защите границ древнего государства Корё.

Поскольку ещё одним важным элементом «мягкой силы» Южной Кореи

является её кухня, набирают популярность кулинарные туры. Туры в южную

часть страны – Сунчхон (город в провинции Чолла-Намдо) – отражают суть

традиционной корейской кухни, которая хорошо видна на примере местного

деликатеса «Наган палчинми пибимпаб»2. В этом блюде всегда должно присут-

ствовать восемь ингредиентов – съедобный мох с горы Кымджонсан, листья

папоротника с горы Пэкисан, корень колокольчика (Platycodon grandiflorus род-

ственен женьшеню) с горы Обонгсан и корни кодонопсиса с горы Чесоксан. За

более современной кухней стоит отправится в Сеул, Пусан и Тэгу.

Пусан особенно знаменит своей недорогой кухней, в основе которой све-

жие морепродукты и огромный выбор выпечки. Современные кулинарные туры

также включают популярный в Корее формат street food3. Очевидно, что Рес-

публика Корея привлекает гурманов со всего земного шара, а также предостав-

ляет возможность обмена опытом для профессиональных шеф-поваров.

Журналом «Корейская культура питания» было про ведено исследование,

посвященное вкусовому восприятию людьми из разных стран (символа корей-

ской кухни – кимчи. Учёные пытались выяснить, каким образом можно адапти-

ровать кимчи к вкусовым предпочтениям людей из зарубежных стран, в приго-

товлении какой традиционной для этих стран еды можно использовать кимчи, а

также созданию новых рецептов на основе традиционных блюд из кимчи. Ак-

туальность исследования была обоснована ростом интереса западных стран к

культуре здорового питания, тогда как кимчи считается продуктом, позволяю-

щим излечить атеросклероз, рак, негативные последствия ожирения, обладает

1 한국에게이트웨이: 낙안읍성. Korea.net. (Крепость Наканыпсон: путешествие в Корею). URL:

http://www.korea.net/NewsFocus/Travel/view?articleId=133528 (дата обращения: 20.05.2016). 2 남부 지방 의 음식 수도 (Кулинарная столица южных провинций. Март 2016.) URL:

http://www.korea.net/NewsFocus/Travel/view?articleId=133479&pageIndex=3 (дата обращения: 22.05.2016). 3 부산을방문하는일곱가지이유 (Семь причин посетить Пусан. Февраль 2016.) URL:

http://www.korea.net/NewsFocus/Travel/view?articleId=133001&pageIndex=3 (дата обращения: 22.05.2016).

83

противомикробным действием и эффективен против тромбов. Также рассмат-

ривалась возможность использования кимчи как ингредиента для кухни фьюжн

и традиционной европейской кухни и создания рецептов с кимчи как основным

ингредиентом1.

В Южной Корее также располагаются 10 памятников-объектов культур-

ного наследия ЮНЕСКО (провинция Канвон-до, Кесон и т.п) привлекающие

туристов своей уникальностью. Кроме того, популярны туры, посвящённые се-

зонным фестивалям. Так, весной 2016 г. с марта по май в Республике Корея

прошёл «Весенний сезон фестивалей», посвящённый садово-парковой культуре

и включивший в свою программу «Фестиваль цветения сливы», «Фестиваль

Гурё Сансую» на горе Чирисан, «Фестиваль цветения вишни» в провинции

Кённам приуроченный к открытию Хвагэ – крупнейшего цветочного рынка в

Южной Корее, «Фестиваль цветения тюльпанов» в Тэане и т.п2.

С 2002 г. на территории Республики Корея работает Фонд STEP3, создан-

ный при поддержке Генеральной ассамблеи ЮНВТО. Основной целью Фонда

является развитие туризма и формирование позитивного имиджа государства.

Кроме этого Фонд занимается решение глобальных проблем, например борется

с бедностью в развивающихся странах.

Доход от международного туризма на 2014 г. составил 23 млн. долларов

США, что почти в 4 раза выше показателей 2003 г. Это говорит о том, что при-

влекательность страны за последние 10 лет выросла, а культурная привлека-

тельность продолжает расти. Представленная ниже Схема 3. наглядно иллюст-

рирует рост доходов Республики Корея от увеличения объёмов туристических

потоков.

1 한국전통김치의다양화및세계화를위한사람의기호도조사연구 (Ли МунКи, Мун СуВон Исследование пре д-

почтений европейцев в отношении кимчи. Университет Йондон. Ислледовательский институт корейской ку х-

ни). 2002. С. 44-55 2한국의 매력을 한자리에 만나다:화개장터벚꽃축제 2016. (Очарование Южной Кореи: Весенние фестивали

2016 года). URL: http://korean.visitkorea .or.kr/kor/bz15/where/festival/festival.jsp?cid=525901 (дата обраще-

ния:22.05.2016). 3

UNWTO 사무총장 일행 영남알프스 방문 (Форум членов ЮНВТО. Дата публикации: 15.10.2015). URL:

http://www.stepenews.com/news/articleView.html?idxno=250 (дата обращения: 22.05.2016).

84

Схема 3. Ключевые показатели туризма Южной Кореи за 2014 г1

На сегодняшний день Республика Корея наиболее привлекательна для

мира с точки зрения своей массовой культуры, нашедшей отражение в понятии

«Корейская волна» или «Халлю»2. Феномен «халлю» стал привлекательным

объектом научных исследований, и за последние годы корейскими и зарубеж-

ными учёными были опубликованы десятки статей, посвящённых корейской

поп-культуре. Впервые термин «корейская волна» появился в 1992 г., когда

между Республикой Корея и КНР установились дипломатические отношения. С

1992 по 1997 гг. на китайском телевидении CCTV было показано большое ко-

личество корейских сериалов и фильмов, например телесериал «Что есть Лю-

бовь?», чья аудитория составила 4,2%, т.е. его смотрели более 150 миллионов

китайских телезрителей3. С 1997 г. в Пекине стартовала радиотрансляция про-

граммы «Сеульское музыкальное агентство» и корейская, особенно танцеваль-

ная, музыка стала популярной среди молодежи. При упоминаниях об успехе

корейской массовой культуры в корейских СМИ активно использовался термин

«халлю» или корейская волна. Название «Корейская волна», упомянутое в ки-

1

Основано на данных аналитического отчёта World Development Indicators (WDI), April 2016. URL:

http://knoema.ru/WBWDIGDF2016Apr/world-development-indicators-wdi-april-2016 (дата обращения: 21.05.2016). 2과학등한류기반 문화 수출 (Научное и культурное значение феномена «халлю». Чосонильбо. Дата публикации:

31.03.2016). URL: http://biz.chosun.com/site/data/html_dir/2016/04/10/2016041000531.html (дата обращения:

22.05.2016). 3

Chen C. Seoul sisters. South China Morning Post. 2006. February 26. URL: http://www.elon.edu/docs/e-

web/academics/communications/research/vol2no1.pdf (дата обращения: 22.05.2016).

0

5 000 000 000

10 000 000 000

15 000 000 000

20 000 000 000

25 000 000 000

20

03

20

04

20

05

20

06

20

07

20

08

20

09

20

10

20

11

20

12

20

13

20

14

Доходы от международного туризма

Доходы от международного туризма

85

тайской газете «Пекинская молодежь», вышедшей в начале ноября 1999 года,

наконец, получило признание у самих корейцев. В 2003 г. корейская волна дос-

тигла Японии, где на канале NHK был показан сериал «Зимняя соната», став-

ший настоящим хитом. Восторженные японские фанаты спешили насладиться

природой Республики Корея, посетить места, где проходило действие сериала,

в частности на острове Намисом. Таким образом, «корейская волна» дала тол-

чок к развитию южнокорейского туризма (см. Схема 3.), а также сформировала

одно из его многочисленных направлений – кинематографический туризм1.

Движущей силой «халлю» является корейская популярная музыка (k-pop)

представленная широким спектром артистов, однако основная популярность

приходится на артистов компаний SM Ent., YG Group и JYP Ent. В соответствии

с данными на конец 2013 г. количество фан-клубов по всему миру приближа-

лось к тысячной отметке: в Азии и Океании — 234 организации (6,8 млн. чле-

нов); в Америке — 464 организации (1 млн. 250 тыс. членов); в Европе — 213

организаций (1 млн. 170 тыс. членов); в Африке и Среднем Востоке — 76 орга-

низаций (60 тыс. членов)2.

С середины 2000-х гг. корейская поп музыка стала осваивать зарубежное

музыкальное пространство. Корейские исполнители отправились в туры по

АТР, провели концерты в Европе и США и даже добрались до Латинской Аме-

рики. В 2011г артисты SM Ent. провели совместный концерт на арене «Ле Зенит

де Пари» в Париже, привлекшем более 7 тыс. поклонников. Событие было от-

мечено как важный момент для К-поп артистов, получивших более серьезную

оценку со стороны европейского музыкального рынка3. За период с 2011 по

2016 гг., при поддержке Корейского фонда, прошло огромное количество фес-

тивалей k-pop по всему миру: K-pop World Festival 2014-2016 (Сидней, Австра-

1박장순 . 한류학개론 . 서울: 도서출판 선 , 2014. 366 쪽 . (Пак Чан Сук. Теория «Корейской волны». Сеул, 2014. С.

56-60).URL: http://wooster.academia.edu/ChanSokPark (дата обращения: 20.05.2016) 2 한류스토리 (История «халлю», 2016 г). URL:

http://www.kofice.or.kr/a10_KoreanWave/a10_KoreanWave_03_list.asp (дата обращения:21.05.2016) 3 Kim H. Korean cu lture is key to promoting positive national image. The Korea Herald. April 6, 2010. URL:

http://www.koreaherald.com/national/Detail.jsp?newsMLId=20051123 (дата обращения : 22.05.2016).

86

лия), Международный фестиваль корейской музыки на стадионе «Палаис Ом-

ниспортс Берси» (Франция), K-pop International 2013 (Бразилия).

За прошедший 2015 г. год доходы от «корейской волны» составили более

25 млн. долларов США, внеся существенный вклад в ВВП Республики Корея1.

Кроме того, звёзды корейской поп-культуры помогают выстраивать эффектив-

ный диалог с восточноазиатскими странами и в сфере политики. На дипломати-

ческой встрече президента Но МуХёна и делегации из Вьетнама в 2004 г. про-

изошло знаменательное событие. По прибытии на встречу в Сеуле вьетнамский

премьер-министр Фан Ван Хай и его делегация подходили к одной из женщин,

представлявших корейскую сторону, и просили ее исполнить песни по их

просьбам. Той женщиной была актриса Ким Хёнджу, героиня телесериала

"Стеклянная обувь" корейского телеканала SBS, который транслировался на

вьетнамском телевидении в мае 2003 г., после чего эта актриса стала очень из-

вестной во Вьетнаме2. Ажиотаж на государственной встрече глав лидеров двух

стран спал лишь после того, как президент Но Му Хён обещал каждому же-

лающему автограф актрисы после окончания встречи. Этот случай является по-

казателем влияния корейской волны и на дипломатическую деятельность3.

Феномен «корейской волны» помогает выстраивать прочные дипломати-

ческие отношения. В честь 55летнего юбилея установления дипломатических

отношений между Южной Кореей и Турцией в 2012 г. в крупных турецких го-

родах прошли «Дни корейской культуры» и различные фестивали. Министер-

ство культуры Южной Кореи инициировало неделю корейской культуры в

Турции, показав зрителям выступления артистов традиционных корейского

танца и музыки, а также показано представление кукольного театра и показа-

тельные матчи по тхэквандо, что смогло показать всё многообразие корейской

культуры. Также Турция проявляет большой интерес к развитию программ

1한류 문화콘텐츠 지난해 3 조 2000억원 수출효과 («Корейская волна» в прошлом году принесла более 30млрд

вон. 2015.). URL: http://biz.khan.co.kr/khan_art_view.html?art id=201604101228001&code=920501&med=khan (дата

обращения: 20.05.2016). 2 Гармаханов М. Ц. Политическое и экономическое влияние корейской волны вначале XXI в. / Вестник Буря т-

ского государственного университета. 2013. №8. С. 78. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/politicheskoe-i-

ekonomicheskoe-vliyanie-koreyskoy-volny-v-nachale-xxi-v (дата обращения: 22.05.2016). 3 Kim K. Hallyu, Cultural Coexistence or Imperialism? The Korea Times. 2010. Р. 1-3.

87

экономических, культурных и политических обменов. В январе прошлого года

в Национальной библиотеке Турции, расположенной в столице Анкаре, был

создан проект «Окно в Корею», дающий возможность турецким учёным прово-

дить исследования по корееведению. В ответ в Корее была проведена «Между-

народная выставка ЭКСПО Стамбул – Кёнджу». лучшей спортсменкой турец-

кой женской волейбольной команды «Фенербахче»1 была признана Ким Ён

Гён, а в этом году их команда одержала победу на чемпионате внутри страны,

где она получила всемирное признание. Так, прочно удерживаясь на позициях

лучшего игрока сезона, Ким ЁнГён вывела команду на мировой уровень и сде-

лала спорт частью Корейской волны2.

Республика Корея принимает активное участие во многих международ-

ных спортивных мероприятиях, а в 2018 г. принимает у себя гостей со всего

мира по случаю Зимних Олимпийских Игр. Однако огромную часть корейской

современной культуры и, соответственно «мягкой силы», занимает киберспорт3.

В начале 1990 г. правительство Южной Кореи сделало ставку на продвижение

новых коммуникационных технологий и развитие сети Интернет с целью нара-

щивания экономического потенциала страны. Через 10 лет выросло поколение

геймеров, выведя электронный спорт на качественно новый уровень. В 2001 г.

государство создаёт национальную ассоциацию киберспорта Korean e-Sports

Players Association (KeSPA), собравшую под своим началом профессиональных

игроков в компьютерные игры4. Характерный для южнокорейцев коллективизм

создал благоприятную почву для формирования командных видов электронно-

го спорта, в свою очередь дав толчок к проведению международных соревнова-

ний, финансируемых Samsung, SK Telecom и другими национальными ТНК. В

Сеуле и Пусане проводятся международные соревнования по киберспорту,

привлекающие внимание зарубежных СМИ. Среди корейских киберспортсме-

1 Прим. автора: «Фенербахче» — турецкий баскетбольный клуб Стамбула, основан в 1907 году.

2 2012 1분기 터키 한류 동향 보고 터키(앙카라) 강인한 통신원 (Кан ИнХан, Тон ШинВон Феномен «Корейской

волны» в Турции. Журнал « K-office». 2012. С.3-12). 3 Киберспорт в Южной Корее / Vostok. 14.08.2015. URL: http://vostalk.net/kibersport-v-yuzhnoj-koree (дата обра-

щения: 22.05.2016). 4 Там же.

88

нов достаточно высокая конкуренция и лишь немногие становятся знамениты

на весь мир. Так, например, Лим ЁХван является легендой в StarCraft, Ли Сан

Хёк — в League of Legends, Пак ТэВон — знаменитость в DoTa 21. В нацио-

нальной поисковой системе Naver даже появилась вкладка «киберспорт», что

указывает на масштабы явления2.

Киберспорт в Республике Корея настолько популярен, что университет

Чунан планирует открыть на своей базе факультет киберспортивных наук3.

Примечательно, что университет входит в десятку лучших в стране и обещает

разработать обширную нормативную и методологическую базу специальности

уже к концу 2016 года. На первый взгляд может показаться, что видеоигры

приносят мало пользы государству, однако основная задача данных киберчем-

пионатов поиск талантливой молодёжи и вербовка юных талантов в государст-

венные структуры кибербезопасности.

На современном этапе развития феномена «халлю» в его состав включе-

ны не только музыка и фильмы, но и компьютерные игры, литература, web-

комиксы и телепередачи. На наш взгляд корейская массовая культура востор-

женно принимается жителями стран Юго-Восточной и Северо-Восточной Азии

в силу схожести культурных основ, образа мышления, но в то же время не

встречает отторжения и ксенофобских настроений со стороны европейского

общества благодаря механизму юмористической фасилитации4. Используя ког-

нитивные и аффективные методы восприятия южнокорейские медиа снижают

уровень недоверия к транслируемому продукту, облегчают поступление ин-

формации в сознание общества. Комедийная тематика прослеживается во всех

жанрах южнокорейской массовой культуры. Многие сюжеты телесериалов по-

1 Киберспорт в Южной Корее / Vostok. 14.08.2015. URL: http://vostalk.net/kibersport-v-yuzhnoj-koree (дата обра-

щения: 22.05.2016). 2 삼성전자게임 11 번가전자게임(11 выпуск ежегодника Самсунг о киберспорте, 2016г.).

URL:https://search.naver.com/search.naver?sm=tab_hty.top&where=nexearch&oquery=%EC%82%AC%EC%9D%B4

%EB%B2%84+%EC%8A%A4%ED%8F%AC%EC%B8%A 0&ie=utf8&query=%EC%A 0%84%EC%9E%90+%EA%

B2%8C%EC%9E%84 (дата обращения:21.05.2016). 3 전문대학원입학 (Информация о факультетах университета Чунан). URL:

http://neweng.cau.ac.kr/02_academics/undergraduate05.php (дата обращения: 23.05.2016). 4 Коровкин С.Ю., Никифорова О.С. Юмор как средство решения творческих заданий //Экспериментальная пс и-

хология. 2014. Т.7. №4. С.37-51.

89

строены на принципе абсурда («Принц с чердака», «Девушка полуночи») и по-

казывают традиционный быт корейского общества через призму комичных си-

туаций, смешных диалогов. Корейцы не бояться показаться смешными, ведь в

отличие от саркастичного, «чёрного» юмора западных стран, юмористические

зарисовки южнокорейских телесериалов показывают героев добродушными

простаками, старающиеся не унывать и не сдаваться перед жизненными труд-

ностями.

Главные герои корейских сериалов скромные, целеустремлённые моло-

дые люди, заботящиеся о своей семье и близких, готовые идти на жертвы ради

своей мечты и никогда не унывающие. Таким образом, в сознании европейцев

формируется образ современного корейца, которому хочется подражать, фор-

мируется определённый тип идентичности. В отдельную группу инструментов

массовой корейской культуры можно выделить телепередачи. Одной из самых

популярных разновидностей являются игровые шоу, в которых участники де-

лятся на команды и выполняют различные задания. Герои этих передач – ко-

рейские знаменитости, певцы и актёры, а также приглашённые зарубежные

звёзды («Бегущий человек», «Соревнование айдолов», «Шоу Шинхва» и т.п.).

Не менее популярны различные реалити-шоу и шоу на выживание, которые

держат зрителя в напряжении до самого конца. Рейтинги данных программ не-

изменно высоки и имеют своей целью, помимо развлекательной, показать ко-

рейский образ жизни, культуру, достижения науки и техники, тем самым созда-

вая в сознании зрителя позитивный образ государства.

Республика Корея активно эксплуатирует в качестве ресурса «мягкой си-

лы» харизматичных личностей – известных актёров, звёзд шоу-бизнеса и име-

нитых режиссёров. Престиж корейского кинематографа заметно вырос за счёт

проведения международных кинофестивалей проводящихся в городах Пусан,

Пучхон и Чонджу1. Большое внимание международной общественности при-

1

Официальный сайт Международного Пусанского кинофестиваля. URL:

http://www.biff.kr/structure/eng/default.asp (дата обращения: 23.05.2016).

90

влекают работы режиссёра Ким Ки Дука1, ставшего первым корейским кино-

режиссёром, получившим Золотого Льва за фильм «Пьета» на 69-ом Венециан-

ском Международном Кинофестивале в 2012 году. Международные киносооб-

щества стали проявлять глубокий интерес к корейским кинорежиссёрам, таким,

как Им Квонтхэк, Пак Чханук, Хон Сансу и Бон Чжунхо. На международных

кинофестивалях были представлены киноленты «Штрихи огня», «Тайное сия-

ние» и «Вкус денег», получившие положительные отзывы критиков2. В 2012 г.

корейская актриса Пэ Дуна появилась в главной роли в Голливудской картине

«Облачный атлас», сюжет которой изображает далёкое будущее, в котором

Республика Корея является единственным оставшимся на Земле прогрессивным

государством, настолько развитым технически, что ему удалось пережить гло-

бальную техногенную катастрофу. Международный Кинофестиваль «Гуанахуа-

то» в Мексике выбрал Корею почётным гостем в июле 2011 г. и показал 76 ко-

рейских фильмов, среди которых «Шепот стен» и «Ожесточённая» в разделе

программы, сфокусированной на корейских ужасах, и спецпрограмм двух ки-

норежиссёров Бон Чжунхо и Ким Донвон.

«Корейская волна» дала толчок развитию традиционным видам корейско-

го искусства – танцу, живописи, литературе и классической музыке. Авангард-

ные танцовщики современного корейского танца, в частности прима-балерина

Со Хи, стали частью труппы «Американского театра балета», а Ким Кимин стал

частью балетной труппы Мариинского театра3.

Литературные произведения многих корейских писателей переводятся не

только на языки восточноазиатских государств, но и на европейские языки, не

говоря уже об английском. Например, роман Шин Кён Сук «Пожалуйста, поза-

боться о маме» был переведён на 30 языков мира и попал в топ-10 бестселлеров

1 Фильм «Пьета» Ким Ки Дука получил «Золотого льва». Информационный портал РИА -Новости. Дата публи-

кации: 08.09.2012. URL: http://ria .ru/culture/20120908/745999147.html (дата обращения: 23.05.2016). 2 Korean Actors Who Snagged Big Roles in Big Hollywood Releases. / Информационный портал KpopStarz. April

20, 2015. URL: http://www.kpopstarz.com/art icles/194271/20150420/ korean-actors-hollywood.htm (дата обращения:

23.05.2016). 3 Официальный сайт Мариинского театра. URL: https://www.mariinsky.ru/company/ballet_mt_men/kimin_kim (да-

та обращения: 23.05.2016).

91

США1. Не меньшую популярность снискали произведения Кон Чжи Ён «Наше

счастливое время», «Испытание», «Мой радостный дом». На сегодняшний день

начался новый виток «халлю» – позиционирование корейской культуры с точки

зрения многогранности и интеллектуальности. Достижения научно-

технического прогресса и инженерии представлены на различных выставках

высоких технологий (High Technology of XXI, nano tech Japan, INOTEX-2016 в

Иране, China Hi-Tech Fair (CHTF) 2015), где корейские учёные презентуют ин-

новационные разработки в области телекоммуникации, биотехнологий, инфор-

матики, экологии и освоения подземных пространств. «Мягкая сила» высоких

технологий Республики Корея на сегодняшний день практически полностью

сравнима с мощью «корейской волны»2.

Феномен «халлю» внёс огромный вклад не только в потенциал южноко-

рейской soft power в её культурном аспекте, но повысил экономическую мощь

страны. Вклад «корейской волны» в ВВП страны на 2015 год составил более

13%, среди которых 6,1% принёс доход от киберспорта.

Таблица 3. Корейская волна 2015 г. в цифрах (тысячи южнокорейских Вон)3

2012 2013 2014 2015

Телепередачи 234 309 331 432

Музыкальная индустрия 235 277 297 388

Киноиндустрия 20 37 32 102

Мультипликация 529 556 626 662

Компьютерные игры 2639 2715 2939 3118

Литература 176 280 190 167

Итого 3833 4125 4415 4870

1 Роман «Пожалуйста, позаботьтесь о маме» встречает успех в Европе. Информационный портал Korea.net. Дата

публикации: 17.06.2013. URL:

http://russian.korea.net/NewsFocus/Society/view?articleId=91727 (дата обращения: 23.05.2016). 2 세계화 시대 한국의 소프트 파워 : 한류확산 연구 (Ли ДжинЁн «Мягкая сила» Республики Корея в глобальную

эпоху: исследование «корейской волны». 2012. С.29-45). URL:

http://academic.naver.com/v iew.nhn?doc_id=12382316&dir_id=0&page=0&query=세계화%20 시대%20 한국의%20

소프트%20파워%20%3A%20한류확산%20 연구&ndsCategoryId=10302 (дата обращения: 20.05.2016). 3 Основано на исследовании 한류 문화콘텐츠 지난해 3조 2000억원 수출효과(«Корейская волна» в прошлом

году принесла более 30млрд вон. 2015). URL:

http://biz.khan.co.kr/khan_art_view.html?artid=201604101228001&code=920501&med=khan (дата обращения:

20.05.2016).

92

Культурная дипломатия Республики Корея сегодня направлена на фор-

мирование устойчивых двусторонних отношений с зарубежными государства-

ми и международными организациями. Министерство иностранных дел актив-

нее всего развивает сферу культурных и образовательных обменов среди моло-

дёжи. При поддержке Корейского Фонда за период с 2011 по 2016 гг. выросло

число учреждений, занимающихся распространением корейского языка за ру-

бежом1. Фонд управляет потоками академической мобильности, создаёт на базе

зарубежных университетов площадки для развития корееведения, выделяет

средства на зарубежные исследования Республики Корея для преподавателей и

финансирует стипендии для перспективных студентов.

При поддержке Министерства иностранных дел Южной Кореи посольст-

ва Республики за рубежом проводят культурные фестивали в честь годовщины

дипломатических отношений государств. Проводимые мероприятия имеют ме-

ждународный статус и являются площадкой для диалога государственных

представителей и бизнес элиты. Культурная дипломатия последних лет акцен-

тирует внимание международной общественности на глобальных проблемах:

2008 г. был посвящён проблемам бедности, 2009 г. – проблемам изменения

климата, а с 2010 г. MOFAT запустило обширную программу по вопросам «зе-

лёного роста» и проблем альтернативных источников энергии2.

Термин «зелёный рост» означает эффективную политику по сокращению

использования устаревших технологий в сфере энергетики и введение в экс-

плуатацию «чистых» источников энергии, что сократит вред, наносимый окру-

жающей среде, позволит развивать новые высокотехнологичные отросли энер-

гетики и создаст новые рабочие места. С 2011 г. Республика Корея активно со-

трудничает по данному вопросу со многими зарубежными партнёрами. Еже-

годно проводятся встречи Корейско-Датского Альянса по вопросам «зелёного

роста», на которых корейский министр рыбной промышленности и датский ми-

1 사업개요: 2014 KF 글로벌 e-스쿨 사업계획(Деятельность Корейского Фонда: проекты « Global School» 2014).

URL: http://www.kf.or.kr/?menuno=3265 (дата обращения: 23.05.2016). 2외교부: 공공외교(서울특별시 종로구). (Официальный сайт Министерства иностранных дел и торговли Рес-

публики Корея). URL: http://www.mofa.go.kr/trade/cultural/ index.jsp?menu=m_30_170 (дата обращения:

20.05.2016).

93

нистр экономического развития обсуждают глобальные проблемы, связанные с

океанами и изменением климата1. Встреча 2015 г. была посвящена проблеме

изменения морской экологии и изменении технологий эксплуатации возобнов-

ляемых водных ресурсов. С 1994 г. по 2014 г. Республика Корея подписала ряд

международных конвенций по защите окружающей среды: «О сохранении био-

логического разнообразия» (1994 г.), «Базельская конвенция о контроле за пе-

ревозкой и утилизацией химических отходов»(1994 г.) «Меры по борьбе с

опустыниванием»(UNCCD ООН, 1999 г.), «Стокгольмская конвенция о запрете

использования пестицидов»(2001 г.), «Конвенция Минамата о сокращении ан-

тропогенных выбросов и сокращению использования ртути» (2014 г.). По ре-

зультатам Парижского соглашения от декабря 2015 г., члены ассоциации реши-

ли разместить в Сеуле штаб-квартиру Международного экологического фонда

(начал работу в ноябре 2015 г.) и определили сумму вклада в развитие про-

грамм по защите окружающей среды равную 100 млрд. долларов США в год2.

Фонд уже начал проводить ряд программ по ликвидации последствий аг-

рессивной эксплуатации ресурсов в развивающихся странах (Конго, Кения, На-

мибия, Лаос, Ангола и др.) и внедрении новых экологических программ. С но-

ября 2015 г. Фонд разработал 4 критерия, по которым организация готова выде-

лять средства на финансирование экологических проектов:

Использование в проекте возобновляемых источников энергии с эффек-

том накопления;

Использование экологического топлива, например газа из органических

отходов;

Развитие инфраструктуры связанной с электрическим транспортом;

Создание умных ферм и использование при их эксплуатации ИКТ.

Один из одобренных Фондом проектов – создание домов на сваях для

строительства в болотистой местности Перу. Проект разработан при поддержке

1외교부: 공공외교(서울특별시 종로구). (Официальный сайт Министерства иностранных дел и торговли Рес-

публики Корея). URL: http://www.mofa.go.kr/trade/cultural/ index.jsp?menu=m_30_170 (дата обращения:

20.05.2016). 2 Ibid.

94

правительства Республики Корея с использованием технологий возобновляе-

мых источников энергии1.

Вышесказанное свидетельствует о том, что одним из самых обширных и

активно используемых ресурсов «мягкой силы» Республики Корея является

культура, массовая и традиционная, а также общественная дипломатия. Корей-

ский фонд реализует множество программ общественной дипломатии, налажи-

вая диалог с выдающимися зарубежными деятелями, распространяя корейский

язык и финансируя исследования, посвящённые Республике Корея. Государст-

венная политика «мягкой силы» направлена на создание обширной сети чело-

веческих ресурсов, укрепление международного сотрудничества по глобальным

вопросам.

1외교부:녹색성장·기후변화(Официальный сайт Министерства иностранных дел и торговли Республики Корея).

URL:http://www.mofa.go.kr/trade/greengrowth/index.jsp?menu=m_30_150 (дата обращения:20.05.2016).

95

Заключение

Феномен soft power порождает оживленные дискуссии в экспертных со-

обществах России, стран Запада и Востока. На современном этапе развития

теоретико-методологической базы концепта, данный феномен раскрывается с

точки зрения ресурсного подхода и приобретает большую популярность как

инструментарный подход к анализу внешней политики государств. Процессы

глобализации стимулировали развитие политики soft power, которая, взламывая

политическую, экономическую, культурную, правовую самодостаточность на-

циональных государств, превращает их в определенным образом структуриро-

ванное мировое пространство.

Успешный опыт политической модернизации и демократического тран-

зита является весомым инструментом для достижения глобального лидерства.

К сожалению, сегодня южнокорейская общественная дипломатия делает слиш-

ком большой акцент на дипломатии культурной и не стремится использовать

весь потенциал мягких ресурсов, таких как кибер-дипломатия, дипломатия по-

мощи и медиа-дипломатия. В целом государство стремиться оказывать влияние

на экономическое положение в АТР, не пытаясь наладить диалог политических

культур. Представляется эффективным развитие политического ресурса soft

power для увеличения лояльности государств-соседей политическому курсу

Республики Корея, а также для успешного конкурирования с претензиями КНР

и Японии на региональное лидерство. Правительству Южной Кореи следует

более последовательно формировать политические связи с соседними государ-

ствами. В целом низкую политическую активность Республики Корея можно

объяснить спецификой региональной культуры: для азиатских государств в це-

лом характерна закрытость и некая настороженность в отношении политики и

внешнеполитических связей, поэтому единственное, чем они готовы делиться –

традиционная культура страны, представляющая для её носителей высокую

ценность в силу своей уникальности и разительного отличия от западной куль-

туры.

96

Вопросами общественной дипломатии в Республике Корея занимается

целый ряд организаций, фондов и министерств. В Корее давно поняли, что ди-

пломатия «government to government» малоэффективна и большее внимание

стали уделять гражданскому участию в публичной дипломатии. Основной

сложностью при разработке стратегий общественной дипломатии является де-

централизация: функции общественной дипломатии распределены между не-

сколькими министерствами, а ряд из них и вовсе принадлежит муниципальным

органам управления. Отсутствие координирующего центра снижает эффектив-

ность стратегий и не даёт корректно распределять ресурсы. Здесь на помощь

южнокорейским дипломатам приходит концепция «Публичной дипломатии

2.0», при которой активно используется сеть Интернет и формируется дееспо-

собная база человеческих ресурсов (human resource networks).

В настоящее время Южная Корея – это страна с развитой экономикой с

высокими макроэкономическими показателями. Особенностью дискурса «мяг-

кой силы» в Южной Корее является включение в «мягкие» ресурсы коммерче-

ских брендов: международный успешный экспорт корейской продукции пре-

вратил коммерческие бренды в аспект «мягкой силы» дипломатии Южной Ко-

реи. Крупнейшие южнокорейские компании, такие как Samsung, LG, Daewoo,

Kia, Hyundai производят широчайший ассортимент продукции: от моторов и

турбин до смартфонов и других высокотехнологичных продуктов. Успешный

опыт трансформации и модернизации страны, её становление 11 экономикой

мира, учитывая, что в 1960 г. уровень экономического развития Южной Кореи

был сравним с экономическим развитием Ганы, сам по себе является мощным

ресурсом «мягкой силы». Перспективы становления региональным экономиче-

ским лидером довольно высоки, поскольку внешнеэкономическая политика

Республики Корея нацелена на усиление роли страны в экономическом содру-

жестве АСЕАН и АТЭС.

Наиболее развитым и максимально эксплуатируемым ресурсом «мягкой

силы» Южной Кореи на сегодняшний день является её культура. Государство

усиливает свою культурную дипломатию продвижением поп-культуры, разви-

97

тие гастрономического туризма, а также расширение географии изучения ко-

рейского языка – Министерство культуры, спорта и туризма планирует объеди-

нить институты корейского языка по всему миру в сеть «Институтов им. короля

Сэджона» (правитель Чосон, изобрётший корейскую письменность). Министер-

ство иностранных дел курирует множество культурных, кинематографических

фестивалей и художественных выставок с международным статусом. Кроме то-

го, Республика Корея является участником восьми межправительственных ко-

митетов ЮНЕСКО и стремиться брать ведущую роль в формировании глобаль-

ных культурных дебатов. Так, в 2009 г., Корея добилась внесения пяти корей-

ских традиционных танцев и ритуалов в список нематериального культурного

наследия ЮНЕСКО.

Южная Корея активно развивает гуманитарный капитал как инструмент

soft power, создавая программы культурного обмена, студенческой и академи-

ческой мобильности, подкреплённые различными образовательными, научно -

исследовательскими грантами и стипендиями. Самые крупные из программ –

«Глобальная Корея» и «CAMPUS Asia». Туристический кластер в Республике

Корея активно развивается благодаря относительно простой процедуре получе-

ния визы и, даже, безвизовому режиму с рядом государств (например, с Росси-

ей), умеренному субтропическому климату, но главное – привлекательному

имиджу загадочной и прогрессивной страны Востока. В целях повышения ту-

ристической привлекательности правительство инициировало компанию по по-

вышению доброжелательности местного населения в отношении иностранцев и

развитию культуры гостеприимства. Стимулирование открытости самих корей-

цев осуществляется через программы обмена, отправку добровольцев за рубеж,

волонтёрских программ и создание культурных центров, где корейцы могут

больше узнать о других культурах.

За прошедшее десятилетие благодаря «корейской волне» в глобальном

масштабе обрёл популярность корейский стиль жизни, корейский тип потреб-

ления и сервиса, корейская кухня и практики оздоровления, корейская фэшн-

индустрия. Результатом стало расширение рынков сбыта корейских товаров,

98

расширилась коммуникационная сеть, увеличились туристические потоки в

Южную Корею. Основным достижением «халлю» является формирование по-

зитивного имиджа в глобальном дискурсе, создание южнокорейского бренда,

который обладает огромной привлекательностью. Массовая культура стала

проводником многих ресурсов «мягкой силы» активизировав процессы форми-

рования новых дискурсов и идентичностей, показав Республику Корея как го-

сударство будущего, стремящееся развивать наукоёмкие отросли и информаци-

онные технологии.

Региональное восприятие Южной Кореи несколько отличается от между-

народного. По данным социологических исследований степень политической

«мягкой силы» в Азии не поднимается выше отметки «умеренно». Среднюю

оценку страна получила по критерию «политическая система» в силу неэффек-

тивного использования ресурса soft power и плохо выстроенного образа поли-

тического лидера, а также по пункту «региональная дипломатия». Низкая оцен-

ка дипломатии связана с неэффективной политикой Республики Корея по во-

просу урегулирования северокорейской ядерной проблемы и снижении напря-

жённости в отношении КНР и Тайваня. Велико влияние южнокорейской куль-

турной «мягкой силы» в регионе.

В целом, Республика Корея обладает обширным инструментарием «мяг-

кой силы» и прочной ресурсной базой для становления региональным лидером

Юго-Восточной Азии. В настоящее время во внешнеэкономической и внешне-

политической доктринах Республики Корея наметилась тенденция к более тес-

ному сотрудничеству со странами АСЕАН и укреплению своего экономическо-

го влияния в АТР, что снизило роль АТЭС в стратегическом планировании

Южной Кореи. На данный момент экономический курс страны направлен на

формирование зоны свободной торговли с Чили, Сингапуром, Индией, Китаем,

Японией. Либерализация экономики и расширение южнокорейских рынков

сбыта, создание долгосрочных отношений торгового сотрудничества и развитие

таможенного законодательства, сокращения барьеров в отношении перемеще-

ния товаров и инвестиций – всё это ещё долго будет оставаться актуальными

99

вопросами для Республики Корея. Залог успеха Республики Корея на пути ре-

гионального, а в будущем и глобального, лидерства видится нам в увеличении

доли политических и экономических ресурсов «мягкой силы», что будет спо-

собствовать её конкурентоспособности на мировой арене.

100

Список использованных источников и литературы

Источники

Официальные документы и материалы

1. Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Пре-

зидентом Российской Федерации В. В. Путиным 12 февраля 2013 г. //

МИД России. URL:

http://www.mid.ru/brp_4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B160051BF7F

(дата обращения: 15.03.2016).

2. Программы обмена фонда ASSE. URL:

https://asse.com/student_countries/south_korea/ (дата обращения:

21.05.2016).

3. About CAMPUS 2016 // CAMPUS Asia official website. URL:

http://www.grips.ac.jp/campusasia/en/about/ (дата обращения: 21.05.2016).

4. AKFTA Framework Agreements // AKFTA Official website. URL:

http://akfta.asean.org/index.php?page=framework-agreement (дата обраще-

ния: 21.05.2016).

5. ASEAN Political – Security Community. URL: http://asean.org/asean-

political-security-community/ (дата обращения: 21.05.2016).

6. Clinton H. Nomination Hearings to be Secretary of State // Senate Foreign Re-

lations Committee. US. 2009. URL:

http://www.state.gov/secretary/rm/2009a/01/115196.htm. (дата обращения:

13.05.2016).

7. Credit Systems and Learning Outcomes in ASEM Member Countries // Тhe

ASEM education secretariat. URL:

http://www.asemeducationsecretariat.org/imperia/md/content/asem2/events/20

10berlin/2010_berlin_seminar_reader.pdf (дата обращения: 20.05.2016).

8. The 24th AKS Summer Program for International Students. 2016. URL:

http://intl.aks.ac.kr/english/viewtopic.php?t=480&sid=211aa86d09460e195974

e8b34f8f07b1 (дата обращения: 21.05.2016).

101

9. 2011 Key APEC Documents. URL: http://publications.apec.org/publication-

detail.php?pub_id=1237 (дата обращения: 21.05.2016).

10. 2015 APEC Economic Policy Report. URL:

http://publications.apec.org/publication-detail.php?pub_id=1686 (дата обра-

щения: 20.04.2016).

11. KF 글로벌센터 소개(Официальный сайт Корейского Фонда. 2015 ). URL:

http://ru.kf.or.kr/?menuno=752 (дата обращения: 21.05.2016).

12. 사업개요: 2014 KF 글로벌 e-스쿨 사업계획(Деятельность Корейского

Фонда: проекты «Global School» 2014). URL:

http://www.kf.or.kr/?menuno=3265 (дата обращения: 23.05.2016).

13. 외교부: 공공외교(서울특별시 종로구). (Официальный сайт Министерст-

ва иностранных дел и торговли Республики Корея). URL:

http://www.mofa.go.kr/trade/cultural/index.jsp?menu=m_30_170 (дата обра-

щения: 20.05.2016).

14. 외교부: APEC 개요(МИД РК: Основные положения взаимодействия в

рамках АТЭС). URL:

http://www.mofa.go.kr/countries/regional/apec/outline/index.jsp?mofat=001&

menu=m_40_70_20 (дата обращения: 20.04.2016).

15. 외교부: 녹색성장·기후변화란 무엇인가 (Зелёная дипломатия и альтерна-

тивные источники энергии). URL:

http://www.mofa.go.kr/trade/greengrowth/index.jsp?menu=m_30_150 (дата

обращения: 20.05.2016).

16. 외교부: 해외안전여행(서울특별시 종로구). (Официальный сайт Мини-

стерства иностранных дел и торговли Республики Корея). URL:

http://www.mofa.go.kr/main/index.jsp (дата обращения: 20.05.2016).

17. 외교부:견학.방문.교환 (Программы обмена и туризма МИД РК). URL:

http://www.mofa.go.kr/national/visits/index.jsp?menu=m_50_30 (дата обра-

щения: 22.05.2016).

102

18. 전문대학원입학 (Информация о факультетах университета Чунан). URL:

http://neweng.cau.ac.kr/02_academics/undergraduate05.php (дата обращения:

23.05.2016).

Материалы информационных и новостных агентств

19. Киберспорт в Южной Корее // Vostok. 14.08.2015. URL:

http://vostalk.net/kibersport-v-yuzhnoj-koree (дата обращения: 22.05.2016).

20. Кибербезопасность в Иране.// SecurityLab. 15.01.2011. URL:

http://www.securitylab.ru/news/405099.php (дата обращения: 12.04.2016).

21. Официальный сайт Международного Пусанского кинофестиваля. URL:

http://www.biff.kr/structure/eng/default.asp (дата обращения: 23.05.2016).

22. Официальный сайт Мариинского театра. URL:

https://www.mariinsky.ru/company/ballet_mt_men/kimin_kim (дата обраще-

ния: 23.05.2016).

23. Пак Кын Хе побеждает на президентских выборах в Южной Корее // The

Washington Post. 19.12.2012. URL:

http://www.washingtonpost.com/world/asia_pacific/park-geun-hye-leads-in-

south-koreas-presidential-election/2012/12/19/783398d4-49e6-11e2-b6f0-

e851e741d196_story.html?hpid=z3 (дата обращения: 23.03.2014).

24. Роман «Пожалуйста, позаботьтесь о маме» встречает успех в Европе //

Информационный портал Korea.net. 17.06.2013. URL:

http://russian.korea.net/NewsFocus/Society/view?articleId=91727 (дата обра-

щения: 23.05.2016).

25. Фильм «Пьета» Ким Ки Дука получил «Золотого льва» // Информацион-

ный портал РИА-Новости. 08.09.2012. URL:

http://ria.ru/culture/20120908/745999147.html (дата обращения: 23.05.2016).

26. Штефан Е. Политика мира и процветания Но МуХёна // Сеульский вест-

ник. 16.03.2003. URL: http://vestnik.kr/policy/1831.html (дата обращения:

13.05.2016).

103

27. Korean Actors Who Snagged Big Roles in Big Hollywood Releases // Инфор-

мационный портал KpopStarz. April 20, 2015. URL:

http://www.kpopstarz.com/articles/194271/20150420/korean-actors-

hollywood.htm (дата обращения: 23.05.2016).

28. UNWTO 사무총장 일행 영남알프스 방문 (Форум членов ЮНВТО. Дата

публикации: 15.10.2015). URL:

http://www.stepenews.com/news/articleView.html?idxno=250 (дата обраще-

ния: 22.05.2016).

29. Voice of America. News International. URL: http://www.voanews.com (дата

обращения: 20.04.2016).

30. 한국의 매력을 한자리에 만나다:화개장터벚꽃축제 2016. (Очарование

Южной Кореи: Весенние фестивали 2016 года). URL:

http://korean.visitkorea.or.kr/kor/bz15/where/festival/festival.jsp?cid=525901

(дата обращения: 22.05.2016).

31. 한류스토리 (История «халлю». 2016). URL:

http://www.kofice.or.kr/a10_KoreanWave/a10_KoreanWave_03_list.asp (дата

обращения: 21.05.2016).

32. 한국에게이트웨이: 낙안읍성. (Крепость Наканыпсон: путешествие в Корею

// Korea.net). URL:

http://www.korea.net/NewsFocus/Travel/view?articleId=133528 (дата обра-

щения: 20.05.2016).

33. 부산을방문하는일곱가지이유 (Семь причин посетить Пусан. Февраль

2016) URL:

http://www.korea.net/NewsFocus/Travel/view?articleId=133001&pageIndex=

3 (дата обращения: 22.05.2016).

34. 남부 지방 의 음식 수도 (Кулинарная столица южных провинций. Март

2016) URL:

http://www.korea.net/NewsFocus/Travel/view?articleId=133479&pageIndex=

3 (дата обращения: 22.05.2016).

104

35. 과학등한류기반 문화 수출 (Научное и культурное значение феномена

«халлю». Чосонильбо. 31.03.2016). URL:

http://biz.chosun.com/site/data/html_dir/2016/04/10/2016041000531.html (да-

та обращения: 22.05.2016).

Аналитические, статистические данные и индексы

36. Исследовательский центр SEneC. Институт исследований быстроразви-

вающихся рынков бизнес-школы

СКОЛКОВО.URL:http://www.skolkovo.ru/public/media/documents/research/

SKOLKOVO%20IEMS_Monthly_Briefing_2012-06_eng.pdf (дата обраще-

ния: 10.03.2016).

37. Материал отчёта. Ministry of Education. // May 2008. P. 44. URL:

http://www.educationcounts.govt.nz/__data/assets/pdf_file/0003/23925/Report

_2007_5_research_findings.pdf (дата обращения: 15.05.2016).

38. Политические кибератаки: аналитический доклад компании Symantec //

SecurityLab. Дата публикации: 12.11.2010. URL:

http://www.securitylab.ru/news/398282.php (дата обращения: 12.04.2016).

39. Рейтинг крупнейших компаний мира по версии журнала Forbes.

19.04.2012 г. URL: http://www.forbes.ru/stil-zhizni-slideshow/81417-

kompanii/slide/1 (дата обращения: 20.04.2016).

40. Amnesty International. Annual report on South Korea 2015/2016. URL:

https://www.amnesty.org/en/countries/asia-and-the-pacific/south-korea/report-

korea-republic-of/ (дата обращения: 21.05.2016).

41. ASEAN+3 아세안지역안보포럼. 2016. (Отчёт пресс-службы МИД РК о

региональном форуме). URL:

http://www.mofa.go.kr/countries/regional/apec/outline/index.jsp?mofat=001&

menu=m_40_70_20 (дата обращения: 13.05.2016).

42. Business Top 10 of 2012 // The Chosunilbo. 2012. URL:

http://english.chosun.com/site/data/html_dir/2012/08/28/2012082801260.html

(дата обращения: 20.04.2016).

105

43. Corruption Perceptions Index 2015. URL:

https://www.transparency.org/cpi2015/ (дата обращения: 12.03.2016).

44. FutureBrand: the Country Brand Index 2011-12. June 11, 2012. URL:

http://www.futurebrand.com/news/2014/futurebrand-launches-the-country-

brand-index-2011-12 (дата обращения: 20.04.2016).

45. FutureBrand: the Country Brand Index 2014-15. November 11, 2014. URL:

http://www.futurebrand.com/news/2014/futurebrand-launches-the-country-

brand-index-2014-15 (дата обращения: 20.04.2016).

46. Goldman Sachs Research. 2014 Asia Economic Outlook. December 2013.

URL: http://www.goldmansachs.com/our-thinking/archive/moe-2014-

index.html (дата обращения: 10.04.2016).

47. Index of freedom: South Korea. Annual report 2015/2016. URL:

https://freedomhouse.org/report/freedom-world/2015/south-korea (дата обра-

щения: 20.05.2016).

48. Korea Customs Service: Trade statistics 2015. URL:

http://www.customs.go.kr/kcshome/main/content/ContentView.do?contentId=

CONTENT_ID_000001319&layoutMenuNo=21030 (дата обращения:

10.04.2016).

49. Marketing and semiotics: new directions in the study of signs for sale. Berlin,

1987. URL:

https://books.google.ru/books/about/Marketing_and_Semiotics.html?id=55aE

wc69D34C&redir_esc=y (дата обращения: 10.03.2016).

50. McClory J. The New Persuarders: An international ranking of soft power //

Rapid-growth markets soft power index – Institute for Government GB in col-

laboration with Institute for Emerging Markets Studies. 2010. URL:

http://www.instituteforgovernment.org.uk/publications/new-persuaders-iii (да-

та обращения: 12.02.2016).

51. National Brand Index. URL: http://www.brandindex.com/ranking/2015-mid

(дата обращения: 12.04.2016).

106

52. Perception of South Korea // Soft power in Asia: Results of a Multinational

Survey of Public Opinion. Р.32. URL:

http://www.icpsr.umich.edu/icpsrweb/ICPSR/studies/25342 (дата обращения:

22.05.2016).

53. Rapid-growth markets soft power index.

URL:http://www.ey.com/GL/en/Issues/Driving-growth/Rapid-growth-markets-

soft-power-index-The-RGMs-versus-the-G7 (дата обращения: 10.03.2016).

54. Soft Power Survey 2013 // Monocle Magazine. URL:

http://monocle.com/ilm/affairs/soft-power-survey-2013/ (дата обращения:

10.03.2016).

55. South Korea: Economic Indicators. URL:

www.tradingeconomics.com/southkorea/indicators (дата обращения:

20.04.2016).

56. THE: Asia University Rankings 2016. May 25. 2016. URL:

https://www.timeshighereducation.com/news/asia-university-rankings-2016

(дата обращения: 22.05.2016).

57. UNCTAD. World Investment Report 2013. URL:

http://unctad.org/en/PublicationsLibrary/wir2013overview_en.pdf (дата обра-

щения: 20.04.2016).

58. World Development Indicators (WDI), April 2016. URL:

http://knoema.ru/WBWDIGDF2016Apr/world-development-indicators-wdi-

april-2016 (дата обращения: 21.05.2016).

59. 대한민국 청년, OECD 내 한국의 역할을 그리다 - 2016 OECD 영문 에세이

경진대회 결과. (Экономическое сотрудничество стран ОЭСР за 2016 год).

URL:

http://www.mofa.go.kr/news/pressinformation/index.jsp?menu=20_30&sp=/w

ebmodule/htsboard/template/read/korboardread.jsp%3Fboardid=235%26typeI

D=6%26tableName=TYPE_DATABOARD%26seqno=360077 (дата обра-

щения: 20.05.2016).

107

60. 삼성전자게임 11 번가전자게임(11ый выпуск ежегодника Самсунг о ки-

берспорте. 2016.).

URL:https://search.naver.com/search.naver?sm=tab_hty.top&where=nexearch

&oquery=%EC%82%AC%EC%9D%B4%EB%B2%84+%EC%8A%A4%ED

%8F%AC%EC%B8%A0&ie=utf8&query=%EC%A0%84%EC%9E%90+%E

A%B2%8C%EC%9E%84 (дата обращения: 21.05.2016).

61. 한국전통김치의다양화및세계화를위한사람의기호도조사연구 (Ли Мун-

Ки, Мун СуВон Исследование предпочтений европейцев в отношении

кимчи. Университет Йондон. Исследовательский институт корейской

кухни). 2002. С. 44-55.

62. 한류 문화콘텐츠 지난해 3조 2000억원 수출효과 («Корейская волна» в

прошлом году принесла более 30млрд вон. 2015.). URL:

http://biz.khan.co.kr/khan_art_view.html?artid=201604101228001&code=920

501&med=khan (дата обращения: 20.05.2016).

Источники личного происхождения

63. Ким Дэ Чжун. Новое начало. М., 1998. 240 с.

64. Ким Ен Сам. Новая Корея. СПб., 1993. URL:

http://pvost.org/publ/vneser/kim.html (дата обращения: 14.05.2016).

Литература

65. Айхан М. Кесе, Эсвар С. Прасад. Формирующиеся рынки вступают в

эпоху зрелости // Финансы & Развитие. 2010. № 4. С. 6-10.

66. Анхолт С. Бренд «Америка»: мать всех брендов. М., 2009. С.34-46.

67. Барсамов В. А. «Цветные революции»: теоретический и прикладной ас-

пекты // М., 2006. № 8. С. 59.

68. Бобров А. Информационная война: от листовки до твиттера // Зарубежное

военное обозрение.2013. №1. С.20-27.

108

69. Бобыло А. М. «Мягкая сила» в международной политики: особенности

национальных стратегий // Вестник Бурятского государственного универ-

ситета. 2013. № 14. С. 129 – 135.

70. Богатуров А. Д. Современный международный порядок // Современные

международные отношения и мировая политика. М., 2005. С. 69–88.

71. Бугай Н. Ф. «Третья Корея»: новая миссия и проблемы глобализации. М.,

2005. С. 13-15. URL: http://www.arirang.ru/library/lib73.htm (дата обраще-

ния: 21.05.2016).

72. Володенков С. В. Новые формы массовой коммуникации в киберпро-

странстве и современное политическое управление // Проблемный анализ

и государственно-управленческое проектирование. М., 2011. № 6.

73. Волочаева О. Ф. «Ненасильственное» изменение политических режимов

как феномен информационного общества. СПб., 2004.

74. Гармаханов М. Ц. Политическое и экономическое влияние корейской

волны вначале XXI в. / Вестник Бурятского государственного универси-

тета. 2013. № 8. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/politicheskoe-i-

ekonomicheskoe-vliyanie-koreyskoy-volny-v-nachale-xxi-v (дата обращения:

22.05.2016).

75. Давыдов Ю. П. Понятие «жесткой» и «мягкой» силы в теории междуна-

родных отношений // Международные процессы. 2004. Т. 2. № 1.

76. Дерябин М. Л. Организация социального пространства спортивным дис-

курсом. Екатеринбург. 2014.

77. Долинский А. В. Эволюция теоретических оснований публичной дипло-

матии // Вестник Университета МГИМО. 2011. №2.

78. Иванов Д. В.По следам "тигра": анализ траекторий социальных измене-

ний в Южной Корее // Восток. 2013. № 1.

79. Капицын В. М. Символы национальной идентичности как ресурс «soft

power». М., 2014.

80. Карякин В. В. Геополитика третьей волны: трансформация мира в эпоху

Постмодерна. М.,2013.

109

81. Касаткин П. И., Хрусталев И.М., Аватков В.А. Евробезопасность, инте-

грация и «мягкая сила» миграции в XXI в. // Вестник Университета

МГИМО. 2012. № 6 (27).

82. Кастариадис К. Воображаемое установление общества. М., 2003.

83. Коровкин С. Ю., Никифорова О.С. Юмор как средство решения творче-

ских заданий // Экспериментальная психология. 2014. Т.7. №4. С.37-51.

84. Косачёв К. И. Не рыбу, а удочку // Россия в глобальной политике. М.,

2012. №4.

85. Котлер Ф. Основы маркетинга. М., 1991.

86. Крячкина Ю. Восточноазиатская тройка в АТЭС. М., 2011. №2. Том 18.

С.59-61. URL:

http://www.pircenter.org/media/content/files/9/13478922850.pdf (дата обра-

щения: 21.05.2016).

87. Кукла М. П. Экономика Республики Корея в начале XXI в. Владивосток.

2014. URL:

http://ifl.wl.dvfu.ru/files/Публикации/Востоковедение%20и%20регионовед

ение/Кукла%20-%20Экономика%20РК%20в%202000-е%20гг..pdf (дата

обращения: 21.05.2016).

88. Кумарасвами Р. Права женщин и международное право. URL:

http://www.hrights.ru/text/inter/b7/Chapter81.htm (дата обращения:

10.03.2016).

89. Лебедева М. М. Фор. Ж. Высшее образование как потенциал «мягкой си-

лы» России // Вестник МГИМО-Университета.2009. № 9.

90. Марчуков А. Н. «Публичная дипломатия 2.0» как инструмент внешнепо-

литической деятельности. Вестник Волгоградского государственного

университета. 2014. №4. С. 105-108.

91. Най С. Джозеф. Будущее власти. М., 2014.

110

92. Панарин И. Н. СМИ, пропаганда и информационные войны. М., 2012.

URL http://propagandahistory.ru/books/Igor-Panarin_SMI--propaganda-i-

informatsionnye-voiny/ (дата обращения 10.04.2016).

93. Пантин В. И. Лапкин В.В. Идентичность в системе координат мирового

развития. М., 2010. №3.

94. Пермякова Л. Цифровая дипломатия: направления работы, риски и инст-

рументы // Российский совет по международным делам. 2012. URL:

http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=862#top-content (дата обращения:

10.04.2016).

95. Печерина В. Ф Ву Джон Чул, Политический процесс в Республике Корея:

общее и особенное. Владивосток, 2006.

96. Подберезкин А. И., Большова Н. Н., Подберезкина О.А. Современные

университеты - кузница идей, технологий и креативного класса // Вестник

МГИМО-Университета. 2012. № 2.

97. Проблематика «мягкой силы» во внешней политике России // Институт

международных исследований МГИМО (У) МИД России. Аналитические

доклады. 2013. Выпуск 1 (36).

98. Пузановский А. Г., Морозов А.П. Государственное регулирование в усло-

виях модернизации азиатских стран. Кострома, 2002.

99. Роговский Е. А. Политика США по обеспечению безопасности киберпро-

странства // Зарубежное военное обозрение. 2010. №10. С.3-13.

100. Российский внешнеэкономический вестник. М., 2011. №6. URL:

http://www.rfej.ru/rvv/id/70029E83E (дата обращения: 21.05.2016).

101. Русакова О. Ф. Дискурс soft power во внешней политике. Екатерин-

бург, 2012.

102. Русакова О. Ф. Мягкая сила в зеркале российского и мирового опы-

та. Екатеринбург. 2014.

103. Русакова О. Ф. Шоу-политики: особенности дискурса // Социум и

власть. 2009. №4. С. 37-38.

111

104. Семененко И. С., Лапкин В. В., Пантин В. И. Идентичность в сис-

теме координат мирового развития // Полис. 2010. № 3. С. 40—59.

105. Семененко И. С. Дилеммы национальной идентичности: политиче-

ские риски и социальные приобретения. М., 2009. №6.

106. Сирота Н. М. Глобальный миропорядок: акторы и тренды становле-

ния // Исторические, философские, политические и юридические науки,

культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов,

2013. № 4 (30). С. 157-164.

107. Смирнов А. В. Экономическое чудо в Южной Корее: уроки для

России. М., 2008. №144. С.3-8. URL: http://www.zlev.ru/144/144_12.htm

(дата обращения: 20.04.2016).

108. Сурма И. В. Цифровая дипломатия в дискурсе глобальной политики

// Вестник университета МГИМО. 2014. №6.

109. Тейлор А. Дж. П. Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995.

110. Толстокулаков И. А. Политическая модернизация в посттрадицион-

ном обществе (на примере Южной Кореи). // Вестник ДВО РАН. 2005.

№2.

111. Торкунов А. В. Образование как инструмент «мягкой силы» во

внешней политике России // Вестник университета МГИМО. 2012. №4.

112. Торкунов А. В. Университеты как стратегический ресурс России //

Высшая школа в XXI веке. 2011. С. 6-13.

113. Траба Р. Польские споры об истории в XXI в // Историческая поли-

тика в XXI в: Сборник статей. М., 2012. С. 65-102.

114. Цветкова Н. Н. Транснациональные корпорации и транснациональ-

ные банки из стран востока // Восток. 2012. № 5. С. 85–98.

115. Цветкова Н. Н. ТНК в странах Востока / Восточная аналитика. 2012.

№3. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/tnk-v-stranah-vostoka-pryamye-

inostrannye-investitsii-i-globalnye-proizvodstvennye-seti (дата обращения:

20.04.2016).

112

116. Чихарев И. А. «Умная мощь» в арсенале мировой политики // По-

лис. 2011. Т9. №1.С. 93-98.

117. Ширин С. С. Интересы внешней культурной политики России в Ин-

тернете. Современные исследования социальных проблем: электронный

научный журнал. 2012. № 12 (20). URL:

http://sisp.nkras.ru/eru/issues/2012/12/shirin.pdf (дата обращения:

15.03.2016).

118. Soft Power: теория, ресурсы и дискурс. Екатеринбург, 2015. С.54.

119. Aghaei S., Nematbakhsh M. A., Farsani H. K. Evolution of the World

Wide Web: From Web 1.0 to Web 4.0 // International Journal of Web & Se-

mantic Technology, 2012. №1. Р. 1-10. URL:

http://airccse.org/journal/ijwest/papers/3112ijwest01.pdf (дата обращения:

10.03.2016).

120. Anwar M. Who Determines the Foreign Aid to Developing Countries //

The Journal of Commerce. September 29. 2006. №1. P. 9–24. URL:

http://joc.hcc.edu.pk/articlepdf/JOC_Anwar_09_29.pdf (дата обращения:

20.04.2016).

121. Beissinger M. Structure and Example in Modular Political Phenomena:

The Diffusion of Bulldozer / Rose / Orange / Tulip Revolutions // Perspectives

on Politics, 2007. №5. URL:

http://www.princeton.edu/~mbeissin/beissinger.modularrevolution.pdf (дата

обращения: 20.04.2016).

122. Bower Z. A New Paradigm for APEC? // Center for Strategic and Inter-

national Studies. August 4. 2010. URL: http://csis.org/publication/new-

paradigm-apec (дата обращения: 21.05.2016).

123. Chan Jin Kim. Economic Development and Law in Korea. The Catholic

University of Korea Press. Seoul. 2009. URL:

http://catalogue.nla.gov.au/Record/5150475 (дата обращения: 20.04.2016).

124. Chen C. Seoul sisters // South China Morning Post. 2006. February 26.

URL: http://www.elon.edu/docs/e-

113

web/academics/communications/research/vol2no1.pdf (дата обращения:

22.05.2016).

125. Clifford M. Troubled Tiger. Generals in South Korea. // Foreign Affairs.

March 1, 1997. P. 37-39. URL:

https://www.foreignaffairs.com/reviews/capsule-review/1997-03-01/troubled-

tiger-businessmen-bureaucrats-and-generals-south-korea (дата обращения:

20.05.2016).

126. Cull N. J. The Long Road to Public Diplomacy 2.0: The Internet in US

Public Diplomacy // International Studies Review. 2013. № 15. URL:

https://uscpublicdiplomacy.org/users/nicholas_cull (дата обращения:

12.05.2016).

127. Cummings B. Prospects for Democracy: North, East, South, West. Bal-

timore. 2003. URL:

https://books.google.ru/books?id=05eaAAAAIAAJ&pg=PA377&lpg=PA377

&dq=b+cummings+democracy&source=bl&ots=qM9hUb1hs3&sig=dcBfvNv

YcCvF7EaVROrQ2meyKCo&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwi_3_HU5YLNAh

WkIpoKHb1TCc8Q6AEIIDAA#v=onepage&q=b%20cummings%20democrac

y&f=false (дата обращения: 13.04.2016).

128. Ear S. The Political Economy of Aid and Governance in Cambodia //

Asian Journal of Political Science. April 16.2007. №15. P. 68–96. URL:

https://www.researchgate.net/publication/233446575_The_Political_Economy

_of_Aid_and_Governance_in_Cambodia (дата обращения: 13.05.2016).

129. Fukushima A. Japan’s Perspective on East Asian Regionalism // CSIS

WP. 2006. P.12-17. URL: https://www.csis.org/events/asian-architecture-

conference-csis-0 (дата обращения: 13.05.2016).

130. Garikipati R. China, Japan and South Korea Seek Regional Economic

Bloc // Economic and Political Weekly. Vol. 48. May 18, 2013. URL:

http://www.epw.in/journal/2013/20/commentary/china-japan-and-south-korea-

seek-regional-economic-bloc.html (дата обращения: 21.05.2016).

114

131. Gullion E. What is Public Diplomacy? // USC Center of Public Diplo-

macy. 2015. URL: http://uscpublicdiplomacy.org/page/what-pd (дата обраще-

ния: 20.04.2016).

132. Holik Gregory G. Paper Tiger? Chinese Soft power in East Asia // Polit i-

cal Science Quartery. Vol.126. 2011. № 2. P. 232–241. URL:

https://dornsife.usc.edu/assets/sites/451/docs/Huang_FINAL_China_Soft_Pow

er_and_Status.pdf (дата обращения: 10.04.2016).

133. Janelli R. L. Soft power, Korea and Politics of Culture // Institute of East

Asian Studies. 2013. URL: http://ieas.berkeley.edu/events/pdf (дата обраще-

ния: 20.05.2016).

134. Janelli R. L., Yim D. Soft Power, Korea, and the Politics of Culture.

Dongguk University. 2007. URL:

http://ieas.berkeley.edu/events/pdf/2007.10.05_Janelli_and_Yim.pdf (дата об-

ращения: 20.05.2016).

135. Kim H. Korean culture is key to promoting positive national image //

The Korea Herald. April 6, 2010. URL:

http://www.koreaherald.com/national/Detail.jsp?newsMLId=20051123 (дата

обращения: 22.05.2016).

136. Kim K. Hallyu, Cultural Coexistence or Imperialism? // The Korea

Times. 2010.

137. Klaus von Beyme On Political Culture, Cultural Policy, Art and Politics

// University of Heidelberg. Germany. 2014.

URL:https://books.google.ru/books?id=oVK6BAAAQBAJ&pg=PR9&lpg=PR

9&dq=Klaus+von+Beyme+On+Political+Culture,+Cultural+Policy,+Art+and+

Politics (дата обращения:10.03.2016).

138. Kounalakis M. Simonyi A. The Hard Truth About Soft Power // Perspec-

tives on Public Diplomacy. Paper 5. Los Angeles: USC Center on Public Di-

plomacy. 2011. URL:

https://scholar.google.com/citations?view_op=view_citation&hl=en&user=YE

115

-Y3vQAAAAJ&citation_for_view=YE-Y3vQAAAAJ:zYLM7Y9cAGgC (да-

та обращения: 10.04.2016).

139. Lee S. J. South Korea’s Soft Power Diplomacy. June 1. 2009. Р. 13-15.

URL: http://www.eai.or.kr/data/bbs/eng_report/2009052521521191.pdf (дата

обращения: 21.05.2016).

140. Libicki M. C. Cyberdeterrence and cyberwar. URL:

http://www.rand.org/content/dam/rand/pubs/monographs/2009/RAND_MG877

.pdf (дата обращения: 12.05.2016).

141. Libicki M. C. What Is Information Warfare? // Strategic Forum Number

28, May 1995. URL: http://www.dodccrp.org/files/Libicki_What_Is.pdf (дата

обращения: 12.05.2016).

142. Ma Young Sam Korea’s Public Diplomacy. // The Asian Institute for

policy studies. 2014. URL: http://en.asaninst.org/contents/issue-brief-no-39-

koreas-public-diplomacy-a-new-initiative-for-the-future/ (21.05.2016).

143. Mann Steven R. The Reaction to Chaos // Complexity, Global Politics,

and National Security. National Defense University. 1998. URL:

http://www.dodccrp.org/html4/bibliography/comch06.html (дата обращения:

12.03.2016).

144. Mann Steven R. The Reaction to Chaos. Complexity, Global Politics,

and National Security. National Defense University. 1998. URL:

http://www.dodccrp.org/html4/bibliography/comch06.html (дата обращения:

12.03.2016).

1. Nye J. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power. Basic Books.

1990.

2. Nye J. Soft Power. The Means to success in world politics // Public Affairs.

2004.

1. Nye J. The Meaning of Soft Power // TEDGlobal 2010 Conference. URL:

https://www.ted.com/talks/joseph_nye_on_global_power_shifts?language=ru

(дата обращения: 10.04.2013).

116

2. Nye J. The Meaning of Soft Power. URL:

https://www.ted.com/talks/joseph_nye_on_global_power_shiftslanguage=ru

(дата обращения:10.04.2013)

3. Nye J. Think Again: soft power // Foreign Policy. February 23, 2006. №4 Р.27.

URL: http://foreignpolicy.com/2006/02/23/think-again-soft-power/ (дата об-

ращения: 20.03.2016).

4. Nye, J. S. What China and Russia Don’t Get about Soft Power // Foreign Poli-

cy, April 29. 2013. URL: http://foreignpolicy.com/2013/04/29/what-china-and-

russia-dont-get-about-soft-power/# (дата обращения: 14.04.2016).

5. Oberdorfer D. The Two Koreas.// Los Angeles Times, November 2. 1997.

URL: http://articles.latimes.com/1997/nov/02/books/bk-49204 (дата обраще-

ния: 13.04.2016).

6. Pauly R. J. Islam in Europe: Integration or marginalization? Aldershot. 2004.

URL: http://www.thedivineconspiracy.org/Z5241D.pdf (дата обращения:

15.05.2016).

7. Riddell R.C. Does Foreign Aid Really Work? Oxford University Press. 2007.

URL: http://devpolicy.org/2014-Australasian-Aid-and-International-

Development-Policy-Workshop/Roger-Riddell-Background-Paper.pdf (дата

обращения: 20.04.2016).

8. Small Industry Bulletin for Asia and the Far East, N.Y., 1981. № 17. URL:

http://catalogue.nla.gov.au/Record/2587713 (дата обращения: 20.04.2016).

9. Snow N., Taylor M. Philip The Propaganda State: US Propaganda at Home

and Abroad since 9/11 // The International Communication Gazette. 2006. Vol.

68(5-6). URL:

http://www.academia.edu/322377/The_Revival_of_the_Propaganda_State_US

_Propaganda_at_Home_and_Abroad_Since_9_11 (дата обращения:

20.05.2016).

10. Spykman N. J. America's Strategy in World Politics. The United States and the

Balance of Power // Foreign affairs. №4. 2001. P. 34-36.

117

11. Sun Y. Africa in China’s Foreign Policy, 2014. URL:

http://www.brookings.edu/~/media/%20research/files/papers/2014/04/africa%2

0china%20policy%20sun/africa%20in%20china%20web_cmg7.pdf (дата об-

ращения:12.04.2016).

12. Tanaka A. Prospects for East Asia Community. In Challenges to Trilateral Co-

operation: The Trilateral Commission. Tokyo Plenary Meeting, 2006. P.22-26.

URL:

http://trilateral.org/download/files/annual_meeting/eastasia_prospects.pdf (да-

та обращения: 13.05.2016).

13. Ying Fan. Soft power: power of attraction or confusion? // Place Branding and

Public Diplomacy. Vol. 4 2008. №. 2 URL: http://www.palgrave-

journals.com/pb/journal/v4/n2/full/pb20084a.html (дата обращения:

20.03.2016)

14. 2012 1분기 터키 한류 동향 보고 터키(앙카라) 강인한 통신원 (Кан ИнХан,

Тон ШинВон Феномен «Корейской волны» в Турции // K-office. 2012).

15. 관광가이드의 라포형성 행동이 고객 공감 및 고객시민행동에 미치는

영향 : 방한 중국단체관광객을 중심으로 KCI, 2015. (Ким ХэСон Повы-

шение культуры гостеприимства среди населения Республики Корея.

2015. URL:

http://academic.naver.com/view.nhn?doc_id=157604588&dir_id=0&field=0&

unFold=false&gk_adt=0&sort=0&qvt=1&query=%EA%B4%80%EA%B4%9

1&gk_qvt=0&citedSearch=false&page.page=3&ndsCategoryId=10318&librar

y=87 (дата обращения: 22.05.2016).

16. 관광산업의 SNS 마케팅 활동이 브랜드 인지도, 브랜드 이미지, 기업

이미지 및 구매의도에 미치는 영향 박정우 신한대학교

글로벌관광경영학과, 2015 (Пак ЧонУ. Имидж Республики Корея и фор-

мирование бренда государства // Вестник университета Шинхак, 2015.

URl:

http://academic.naver.com/view.nhn?doc_id=157604594&dir_id=0&field=0&

118

unFold=false&gk_adt=0&sort=0&qvt=1&query=%EA%B4%80%EA%B4%9

1&gk_qvt=0&citedSearch=false&page.page=3&ndsCategoryId=10318&librar

y=5 (дата обращения: 22.05.2016).

17. 박장순. 한류학개론. 서울: 도서출판 선, 2014. 366 쪽. (Пак Чан Сук. Тео-

рия «Корейской волны». Сеул, 2014.).URL:

http://wooster.academia.edu/ChanSokPark (дата обращения: 20.05.2016).

18. 세계화 시대 한국의 소프트 파워 : 한류확산 연구 (Ли ДжинЁн «Мягкая

сила» Республики Корея в глобальную эпоху: исследование «корейской

волны». 2012). URL:

http://academic.naver.com/view.nhn?doc_id=12382316&dir_id=0&page=0&q

uery=세계화%20 시대%20 한국의%20 소프트%20 파워%20%3A%20 한류

확산%20연구&ndsCategoryId=10302 (дата обращения: 20.05.2016).

19. 소프트파워 한국의 정보화 국제협력 (Шин ЧонРёль. «Мягкая сила» Юж-

ной Кореи в контексте международного сотрудничества. 2014).URL:

http://academic.naver.com/view.nhn?dir_id=0&field=0&unFold=false&gk_adt

=0&sort=0&qvt=1&query=%ED%95%9C%EA%B5%AD+%EC%86%8C%E

D%94%84%ED%8A%B8+%ED%8C%8C%EC%9B%8C&doc_id=80047257

&page.page=2&gk_qvt=0&citedSearch=false&ndsCategoryId=10102 (дата

обращения:21.05.2016).

20. 제 4세대 전쟁 대응전략으로서 소프트파워의 역할과 조건 ( «Роль “мяг-

кой силы” в информационных войнах». 2015). URL:

http://academic.naver.com/view.nhn?doc_id=128206509&dir_id=0&field=0&

unFold=false&gk_adt=0&sort=0&qvt=1&query=%EC%86%8C%ED%94%84

%ED%8A%B8%20%ED%8C%8C%EC%9B%8C&gk_qvt=0&citedSearch=fa

lse&page.page=1&ndsCategoryId=10320 (дата обращения: 20.05.2016).

21. 한국의 소프트파워와 대개도국 외교정책 (Пак ЧонТэ. Внешняя политика

«мягкой силы» Республики Корея в отношении развивающихся стран.

2009). URL:

http://academic.naver.com/view.nhn?doc_id=37738132&dir_id=0&field=0&u

119

nFold=false&gk_adt=0&sort=0&qvt=1&query=%ED%95%9C%EA%B5%A

D%20%EC%86%8C%ED%94%84%ED%8A%B8%20%ED%8C%8C%EC%

9B%8C&gk_qvt=0&citedSearch=false&page.page=1&ndsCategoryId=10302

(дата обращения: 21.05.2016).

120

Приложения

Приложение 1. Сферы производства крупнейшей пятерки чеболей1

1 Thomas White International, Ltd. The Chaebols in South Korea: Spearheading Economic Growth // Emerging Market

Spotlight. 2010. Р. 3. (дата обращения: 10.04.2016).

121

Приложение 2. Азиатские интеграционные структуры